Дело было, страшно сказать, державное: программа русского искусства на площадке мощного фестивального центра Berliner Festspiele — часть Года России в Германии и Германии в России. Дело было, страшно сказать, поддержано Минкультом РФ, правительством Москвы, ведомством федерального канцлера ФРГ по вопросам культуры и информации (аминь!).

Но вот конкретная афиша RusImport: спектакль «Три сестры» «Мастерской Петра Фоменко», спектакль «Горки-10» театра «Школа драматического искусства» и «Лаборатории Дмитрия Крымова», программа Дмитрия Быкова, Михаила Ефремова и Андрея Васильева «Господин хороший», спектакль петербургского Инженерного театра АХЕ «Депо гениальных заблуждений», фильм Андрея Звягинцева «Елена», инсталляции художественной группы АЕС+Ф, выставка молодых художников-концептуалистов Москвы.

Программа, составленная при активном участии фестиваля NET («Новый европейский театр»), была вменяема и современна. Кураторы почти отказались от опоры на великое прошлое и совсем отказались от всяческих сантиментов по поводу оного великого прошлого. Даже самый величественный и традиционный спектакль программы RusImport, «Три сестры» Петра Фоменко, такого сантимента лишен. Внимательный, печальный, беспощадный (очень чеховский по духу) разбор полетов сестер Прозоровых во сне и наяву над трясиной русской действительности — мог быть поставлен (а также принят и понят публикой) только и именно сто лет спустя, в эпоху жесткого и благотворного отрезвления нации.

Прозоровых среди нас нет. Вот Елена Звягинцева — персонаж живой.

«Депо гениальных заблуждений» «ахейцы» Максим Исаев и Павел Семченко предваряют пояснением: «Ассоциативно-пространственные модели… служат экраном для 3D-меппинг-видеопроекций. В этой среде актеры театра АХЕ разыгрывают театральные перформансы». Черно-белая графика световых проекций заполняет сцену, визуальный театр виртуозно изменчив, зрительный зал (специально выстроенная Инженерным театром трибуна) время от времени медленно едет со зрителями по кругу. В этом ливне абстракций, в теневой среде спектакля живые актеры кажутся странными восковыми куклами. Вот прощается нелепая пара в предвоенном стиле. На спине у девушки, провожающей возлюбленного, светится оцифрованный бубновый туз — квадратная видеопроекция щекастого и усатого лица. Тов. Сталин (да он ли это?) сыто подмигивает залу.

Все это весьма отличалось от привычных державных дел во славу российской культуры за рубежом: не Масленица с притопом на Трафальгарской площади, не тремя коллективами проектировщиков перерисованный златоглавый храм на Елисейских Полях, не Незнайка кисти Бориса Краснова как символ России на шанхайской ЭКСПО, не казачий конный переход до Парижа… Впервые, кажется государственная программа «русского искусства за рубежом» оказалась лишена и фольклорной клюквы, и ветхой позолоты, и новейшего самоварного золота.

Ведь мы и по части «организации гастролей» живем в странных обстоятельствах! Вот деятельность конкретных институций и людей (разных институций, их немало): ежегодные гастроли театров Додина и Фоменко во Франции, полные залы на «русских» спектаклях Деклана Доннеллана в Париже, успех «Июля» Вырыпаева на Венском фестивале, а «Сна в летнюю ночь» Крымова — в Стратфорде и Эдинбурге, трансляция спектаклей Чернякова в Экс-ан-Провансе на телеканале ARTE, поездки парижских продюсеров в Новосибирск на оперные премьеры, «Русские сезоны» Гинкаса и Яновской в Хельсинки, мастер-класс Коляды в театре «Одеон», «Сентябрь.doc» и «Час восемнадцать» подвального Театра.doc на бесчисленных фестивалях в Европе.

А вот — шанхайский Незнайка в развесистых кустах державной клубники…

И кажется: эти артефакты — везут по миру из двух разных Россий.

В программе RusImport «Россия державная» наконец показала миру лицо нормальной России.

Берлинская программа завершалась двумя дискуссиями. Драматург Елена Гремина, актер Андрей Попов и немецкий журналист Борис Райтшустер говорили о программе Театра.doc «Классная драма» (театр вел драматургическую мастерскую в Можайской колонии для несовершеннолетних, 8 пьес, написанных подростками, вошли в проект «Мой путь»).

О театре говорили Марина Давыдова (редактор журнала «Театр», содиректор фестиваля NET) и Томас Остермайер — руководитель берлинского театра Schaubuehne, один из известнейших режиссеров Европы.

Томас ОСТЕРМАЙЕР: «Русская традиция важна для европейского театра: достаточно вспомнить имена Станиславского, Мейерхольда, актерскую школу Ли Страсберга, перенесшую идеи Станиславского в Голливуд. Сейчас, когда я пишу документацию для всяческих проектов совместной деятельности, для гастролей в России, я чувствую, как сложно добиться поддержки: Россия не член ЕС, и из-за этого все бюрократические цепочки при проработке совместных проектов много длиннее, чем обычно. Но даже если Россия не член Евросоюза, она — важнейший партнер ЕС. Особенно в культуре.

Год назад я поставил в московском Театре наций «Фрекен Жюли» с Евгением Мироновым и Чулпан Хаматовой. Московский зритель очень отличается от берлинского: наш вечный вопрос «Да есть ли у нас публика вообще?» в Москве возникнуть не может. Вот там люди идут в театр… Идут очень разные люди: интеллектуалы, буржуа, даже мещанство. Но все слои русской публики едины в любви к своим актерам. Это почти обожествление. В Европе такого пыла нет с XIX века.

Моя первая встреча с русским театром «нового времени» — 1992 год, спектакль Льва Додина «Клаустрофобия». Впечатление было так сильно, что чуть не в тот вечер я принял окончательное решение заниматься театром профессионально. Насколько развит в России сегодня социальный и политический театр? Не знаю. Но мы недавно приглашали на гастроли в Schaubuehne «Отморозков» Кирилла Серебренникова. Это политический театр! И сильный театр.

В 2013 году мы привезем в Москву постановку Schaubuehne «Враг народа» по Ибсену. Это будет частью мирового турне спектакля: он связан с происходящим сегодня, отчасти даже — с кризисом в Южной Европе. Мне самому интересно: что увидит во «Враге народа» Москва?

О «воздухе времени» в Москве я не могу судить. Но на меня произвел впечатление разговор: после премьеры «Фрекен Жюли» Евгений Миронов предложил мне продолжить сотрудничество. Я сказал: «Я бы с радостью поставил «Мефистофеля» Клауса Манна с тобой в главной роли». Миронов ответил: «Как странно… О том же со мной недавно говорил Серебренников!»

…И если два режиссера говорили с одним и тем же большим актером об одном романе 1936 года, о классическом романе на тему «художник и власть» — такое совпадение стоит запомнить».