Манифест, опубликованный на объединенном сайте питерских фанатов «Ландскрона», — это не текст про негров и геев. Это анализ нашего футбола и диагноз ему.
Среди тысяч экзотических движений нашего мира — движение за добровольное исчезновение человечества, движение за брачное равноправие, движение за права курильщиков и так далее — есть и движение Against Modern Football, состоящее, как ни странно, из самых ярых и страстных любителей футбола. Этим людям, которые видят в ножной игре в мяч красоту и чуть ли не смысл жизни, не нравится то, во что превратился футбол в наше время. А во что он превратился?
Футбол оторвался от своих социальных и национальных корней и превратился в лишенную духа игру на большие деньги за большие деньги. Это раньше были милицейское «Динамо», демократический «Спартак», армейский ЦСКА, а теперь команды представляют собой сборища чужестранцев с редкими вкраплениями своих. Командами теперь владеют не заводы и профсоюзы, а арабские шейхи и русские олигархи. «Газпром» и ЛУКОЙЛ создают из «Зенита» и «Спартака» сборные мира, не имеющие никакого отношения к тем исконным командам, которые когда-то играли в Москве и Ленинграде.
Манифест, опубликованный на объединенном сайте питерских фанатов «Ландскрона», — это не текст про негров и геев, как может подумать тот, кто читает возбужденные отклики перевозбужденной прессы. Это прежде всего анализ нашего футбола и диагноз ему. Речь там про усредненные, стандартные команды легионеров, которые могут играть за любой город и любую страну. Хоть за Рим, хоть за Рязань — кто больше заплатит. Такие команды стерильны, в них нет чувства места и души страны, они выхолощены, как выхолощен мировой капитал, который их создает. Вот об этом отсутствии корней написан манифест, в котором фанаты предлагают искать игроков для «Зенита» прежде всего в Петербурге, потом в его окрестностях, потом в странах Балтии и Скандинавии и уж в самом крайнем случае на Украине и в Белоруссии. Это не расизм, это желание иметь команду, с которой можно себя ассоциировать, себя связывать, видеть себя в ней.
В сборной СССР не было чернокожих игроков. Была ли эта команда расистской? Нет, просто та команда существовала в мире, в котором народы и расы еще не смешались. В «Атлетик» Бильбао играют только баски. Можно ли назвать эту команду командой националистов? Ничего подобного, это команды, которые имели и имеют сильные социальные и национальные корни, команды узнаваемых лиц и добрых друзей, а не завезенных за огромные деньги гастролеров. «Барселона», в которой на поле выходят иногда 11 собственных воспитанников, тоже является, пусть и невольно, частью движения Against Modern Football, потому что своим успехом показывает другую возможность развития. Да, с большими деньгами — но без циничной манеры покупать подготовленный другими успех. «Барса» выращивает успех, это команда, имеющая корни, вросшая ими в свой город, исповедующая стиль, который схож со стилем жизни изящной, витальной, красивой Барселоны.
Какие современные команды выражают своей игрой Москву? В Москве пять клубов, и все они играют в безликий среднеевропейский футбол, в котором нет солей и витаминов, дающих игре вкус и силу. Уже давно в игре «Спартака» не дышат фронда и Ширяево поле, а темнокожие игроки ЦСКА, позирующие фотографу в военной форме былых времен, демонстрируют только плохой вкус постановщика и кажутся издевкой над послевоенной «командой лейтенантов».
«Ландскрона» в совсем манифесте говорит о главных вещах и болевых точках процесса — на эти темы исправно молчат министр спорта и прочая спортивно-финансовая номенклатура. Они пишут о том, что в нашем футболе должен быть установлен потолок зарплат. Потолок зарплат необходим, чтобы прекратить финансовый разврат, когда средний полузащитник получает сто двадцать тысяч евро в месяц, а для откатов на продаже игроков создаются специальные фирмы. Если при переходе Нобоа из «Рубина» в «Динамо», по некоторым непроверенным данным (а как их проверишь, если финансовые операции в этом мире совершаются втемную?), только комиссия составила миллион долларов, то это означает только одно: отмывальную машину, прачечную и способ дикого обогащения узкого круга лиц. Такой футбол оскорбителен и не нужен для страны, в которой нет денег для больниц и школ. Этот раздувшийся, надутый гонором футбол нужно поставить на правильное место разумно оплачиваемой народной забавы.
Петербургские фанаты настойчиво и упорно говорят в своем манифесте о том, что не хотят видеть в своем клубе ведущих игроков «Спартака» и «Динамо». Правильно, и я не хочу видеть в «Спартаке» ведущих игроков «Зенита»! Быстров, бегающий из клуба в клуб, Жирков, выбравший «Анжи», а не ЦСКА, — им свистели с трибун не потому, что они плохие игроки, а потому, что люди хотят видеть в футболе и в игроках честь и характер, а видят готовых продаться куда угодно наемников.
Все это написали в своем манифесте питерские фанаты, у которых дурная слава. Это они, питерские, вывесили баннер с непотребными словами в адрес Яшина. Это они швырнули петардой в глаз Шунину. Это их подруги таскают огневые заряды на трибуны в тех местах, которые нормальным женщинам служат совсем для другого. Это они общими усилиями превращают футбол из чистой и красивой игры в кровавый, матерный, похабный зверинец. Это невозможно забыть, читая манифест «Ландскроны», в котором наряду со словами о неграх и геях есть и какие-то странно-вежливые и на удивление рассудительные слова о том, что это не ультиматум, а приглашение к дискуссии.
Надо принять приглашение и говорить. Г-н Мутко, Вам есть что сказать? Г-да Гинер, Миллер и Федун, так и будем молча сидеть на своем финансовом олимпе? Не пора ли начать разговор о социальных корнях наших команд, о поиске талантов прежде всего в России, о потолке зарплат, о прекращении всего этого угара и надрыва, в котором живет наш футбол. Все настоящие, стабильные, полезные вещи имеют в своей основе гласный или негласный общественный договор — такой договор между всеми заинтересованными сторонами нужен и для футбола. Но договору всегда предшествует разговор. Отчего бы его не начать в зимнюю паузу? Но прежде нужен скальпель, разрез и небольшое медицинское вмешательство. Все разумное в манифесте «Ландскроны» — в жизнь. Расизм и гомофобию — на помойку.
