Конечно, большая часть этих результатов объясняется очень просто и вполне традиционно: дорогая нефть. Стоимость барреля в уходящем году, несмотря на некоторые флуктуации, стабильно держалась на высоком уровне и в среднем составляет 109—110 долларов. Нашей глубоко нефтезависимой экономике такого уровня пока вполне хватает, чтобы балансировать бюджет, обеспечивать определенный рост ВВП и при этом не влезать в долги.
Так значит, в российской экономике всё хорошо и она может с оптимизмом вступать в 2013-й? Ничего подобного: если отмотать время на год назад, то можно вспомнить, что к 2012 году страна подошла с целым ворохом экономических проблем, часть из которых была вызвана последствиями глобального кризиса, а часть была сугубо «доморощенной». В первую очередь решения требовала пенсионная проблема: дефицит Пенсионного фонда превысил 1 триллион рублей, а все пенсионные расходы съедали чуть ли не треть федерального бюджета. Вторая по важности проблема — тотальное доминирование государства в экономике, которое привело к резкому снижению конкуренции и «ниже плинтуса» опустило деловой климат в стране. Естественные монополии, госбанки и госкорпорации оказались в исключительном положении, притом что их эффективность, мягко выражаясь, оставляла желать лучшего. Еще одной неразрешимой проблемой стала «оборонка», в которую государство обещало закачать триллионы, но не очень озаботилось вопросом: откуда их взять?..
Ни в конце прошлого года, ни в начале нынешнего все эти проблемы власти упорно не желали решать, откладывая их на потом. Многие эксперты объясняли это остротой тогдашнего политического момента: с декабря по март страна проходила через двойные выборы — парламента и президента, что предполагало смену властной команды, располагало к популизму и не способствовало решительным действиям. Казалось, что выборы пройдут и новая правительственная команда во главе с новым премьером, засучив рукава, возьмется за решение насущных вопросов.
По крайней мере две вещи ожидались практически всеми: пенсионная реформа и масштабная приватизация госсобственности. Об этом, кстати, неоднократно говорили и сами первые лица — Владимир Путин и Дмитрий Медведев, и их окружение. Была надежда на то, что правительство приложит руку и к другим экономическим болевым точкам — реформированию ЖКХ, оптимизации социальных расходов, демонополизации хозяйственных монстров типа «Газпрома» или РЖД…
Тем более что тщательно проработанные экспертами «дорожные карты» по разным отраслям и секторам экономики в распоряжении правительства были: имеется в виду ставшая уже легендарной «Стратегия-2020», авторы которой, к слову, были удостоены высоких правительственных наград. Однако тома этой «Стратегии», в свое время упрятанные на полку, так оттуда никто и не достал, а необходимые реформы ни в одной из вышеназванных сфер никто проводить не собирался — ни после возвращения Путина в Кремль, ни после воцарения Медведева в Белом доме.
Более того, в тех областях, до которых в минувшие 7—9 месяцев все-таки дотягивалась десница власти, проблемы только обострялись. Скажем, вместо ожидаемой массовой приватизации мы получили фактическую национализацию одной из крупнейших в стране и в мире частных нефтяных компаний — ТНК-ВР, которая теперь перешла под контроль государственной «Роснефти». А попытка изменить пенсионную систему свелась к фактическому уничтожению института накопительной пенсии, который потенциально мог бы не только помочь людям накопить на достойную старость, но и обеспечить экономику столь необходимыми ей «длинными» деньгами.
Тот же Андерс Ослунд считает эти траты государственной компании просто украденными у налогоплательщика деньгами: ведь для новых веток нет ни новых месторождений, ни нового спроса, ни новых потребителей…
Почему власти не решают все эти острые и очевидные проблемы — другой вопрос. Кто-то утверждает, что во всём виновато постоянное перетягивание каната между двумя центрами власти — Кремлем и Белым домом. Кто-то полагает, что Медведеву не хватает воли, а у Путина нет желания делать какие-то решительные шаги. Кто-то уверен, что сама суть нынешней властной конструкции не предполагает никакого разгосударствления и никакой демонополизации, — иначе трудно держать под контролем все финансовые потоки…
Не важно, какая из версий ближе к истине (а может быть, и все вместе?), важно другое: к новому, 2013 году российская экономика подходит практически с тем же грузом проблем, что и в году уходящем. Не сделано ровным счетом ничего: мы прожили год, потерянный для экономического развития страны. И шансов на то, что какие-то осмысленные и решительные действия на экономическом поле будут совершены в наступающем году, — крайне мало. Так что нам остается только одно: выпить под новогодний бой курантов за то, чтобы в 2013-м баррель не подешевел! Больше, похоже, уповать не на что…
