Художник нам изобразил
Глубокий обморок сирени
Осип Мандельштам
Для того, чтобы правильно понять полотно импрессиониста, в него ни в коем случае не надо вглядываться, особенно находясь вблизи. То, что при внимательном и пристрастном рассмотрении может показаться эпатажной мазней, в целостном восприятии оказывается произведением истинной живописи.
Так и с почти пятичасовым бенефисом президента России перед тысячей журналистов. Если выхватывать из всего сказанного какие-то фрагменты, то получается набор взаимоисключающих сюжетов, из которых каждый, при желании, может вылепить такого Путина, какой ему по душе. Одни увидят «авторитарного самодура», другие – «эффективного менеджера», третьи «отца нации», четвертые – имя для острова Курильской гряды.
Однако если оторваться от деталей, то можно прочитать в этом многочасовом нагромождении слов три главных сигнала, или, как модно говорить, мессиджа.
Первый сигнал: «Не дождетесь!». Он адресован тем, кто в последние месяцы начал хоронить его политическую карьеру: «по состоянию здоровья» или «усталости от дел» Путин никуда не собирается. Он в полном порядке. Сам по себе изнурительный марафон вопросов и ответов был демонстрацией дееспособности. И, надо отметить, удалось произвести впечатление на публику.
Второй сигнал: «Я вас слушаю и думаю над тем, что вы говорите». Это предназначено «креативному классу», протестному движению. Не случайно в ходе пресс-конференции в прямом эфире была дана возможность известным своими оппозиционными взглядами журналистам либеральных изданий задать все самые острые вопросы политической повестки дня – о «деле Магнитского», о «людоедском» ответе Госдумы на принятый в США закон, о «Болотном деле», о Ходорковском. И он не просто дал возможность озвучить эти вопросы, но и попытался дать на них содержательные ответы. Причем ответы эти были такие, что как бы оставили дверь для дальнейшей дискуссии.
Например, по делу Магнитского Путин сказал, что деталей этого дела до сих пор не знал, но «придётся туда погрузиться поглубже». Насчет «закона подлецов», с помощью которого наши думцы хотят сделать сирот заложниками политических игр, президент тоже высказался двояко. С одной стороны, он поддерживает депутатскую «Кузькину мать», ибо негоже американцам принимать «антироссийские законы». С другой – текста он еще не видел, есть соглашение об усыновлении с США, которое не может быть денонсировано в одностороннем порядке. И вообще, дети не должны пострадать, потому что его друг Шрёдер двух сирот из России усыновил. По поводу арестованных по «Болотному делу» он высказался против того, чтобы участников беспорядков держали в тюрьме. Но тут же поставил флажки – к тем, кто нападал на сотрудников полиции это не относится (то есть, по идее, те из обвиняемых, кому не предъявлена статья, сейчас должны выйти из СИЗО). Ходорковскому, которого посадили «за экономику» (и пусть радуется, что легко отделался – вон мегамошеннику Берни Мэдоффу 150 лет дали, и сын у него повесился) Путин пожелал всяческого здоровья и выразил надежду, что тот скоро выйдет на свободу.
Третий сигнал: «Страх не терять, брать по чину». Это послание коррумпированной и потерявшей совесть бюрократии, которая подмяла под себя всю страну и пытается подмять самого Путина. Он не случайно воспроизвел мифический диалог Петра I с генерал-прокурором Ягужинским, который в ответ на предложение царя ссылать всех мздоимцев в Сибирь якобы сказал: «С кем останешься, государь?». Таким образом, глава вертикали намекнул чиновничьему классу, что массовых кровавых репрессий не будет. Но, в то же время, «все дела будут доведены до конца» и все ответят за содеянное. В том числе, как выясняется, Лужков (сколько бы не намекал Лужков, что Путин его перепутал, предпочтительно с шурином Батуриным). Это как бы предупреждение: воровского беспредела во власти он больше не допустит. И по поводу «оффшоризации» экономики, которая родная сестра коррупции, Путин высказался вполне четко.
Это свидетельствует о том, что «вожак стерхов» - человек здравомыслящий. У него не только есть инстинкт самосохранения, но он, скорее всего, хочет добиться серьезных результатов в росте благосостояния и развития страны в период своего правления. А масштабы коррупции таковы, что никакое развитие, никакая модернизация в принципе стали невозможны. Больше того, эта раковая опухоль может просто похоронить страну. А тогда света в конце тоннеля (не путать с концом света) не видать.
Итак, выводы. Во-первых, дальнейшего полномасштабного «закручивания гаек» не будет (хотя избирательное продолжится: об этом свидетельствуют предъявленное в тот же день новое обвинение Алексею Навальному и резкий выпад в адрес тех, кто по наущению «грузинского политического деятеля» планировал «террористические акты»). Вопрос об «авторитарном режиме», который задал журналист «Известий», был постановочным. Когда Путин сказал, что если бы он хотел построить тоталитарную систему, то мог бы это сделать в оконцовке второго срока, он показал, что таких намерений у него нет. Хотя и анархии не допустит.
Во-вторых, президент хочет уйти от конфронтации с гражданским обществом, которая возникла год назад и вылилась в массовые протесты, начать договариваться с ним о повестке дня на предстоящую пятилетку. Без «Путина – на нары!» с одной стороны и «контрацептивов и бандерлогов» с другой.
