Невнятность обвинений и доказательной базы уже никого не удивляет, процесс изначально называют шизофреническим, т.к. линия обвинения строится на словах человека, признанного душевнобольным. Рассмотрение дела откровенно затягивается. Заседания идут с большими перерывами и длятся по нескольку часов в день. За полтора года в СИЗО инвалидIIгруппы полковник Хабаров несколько раз тяжело болел. Однако суд решил оставить его под стражей до вынесения приговора.
Перед началом допроса Хабаров обратился к тройке судей: «Судите нас не по понятиям, а по Закону». Вину полковник категорически отрицал и требовал прекратить незаконное уголовное преследование. Причиной своей опалы он считает участие во Всероссийском офицерском собрании и последующее участие в движении «Народное ополчение им. Минина и Пожарского», которое возглавлял полковник Квачков. Последний был арестован еще в декабре 2010-го и обвинен в «подготовке мятежа». Спустя полтора года, в июле 2011-го, в Екатеринбурге «предотвратили» еще один «мятеж», тогда же арестовали полковника Хабарова. С другими обвиняемыми, Ладейщиковым и Кралиным, полковник Хабаров виделся мельком.
Напомню, суть обвинения сводится к версии, что 2 августа 2011 года в Екатеринбурге должен был «произойти государственный переворот» под кодовым названием «Рассвет». «Сподвижники Квачкова» из «Народного ополчения Минина и Пожарского» ранним утром планировали взорвать ТЭЦ, уничтожить руководителей МВД, ФСБ, МСЧ, лидеров еврейской, армянской и других диаспор, а потом дождаться помощи из других регионов и пойти на Москву. Роль лидера была отведена Александру Ермакову, но у него диагностировали шизофрению, и главным обвиняемым стал бывший начальник Института военно-технического образования и безопасности УрФУ Леонид Хабаров. Финансировать «мятеж» якобы собирался изобретатель Виктор Кралин. По версии следствия, он должен был продать патенты на свои изобретения и договориться о финансировании «уральского мятежа» с послом Венесуэлы в Беларуси.
План «Рассвет» был написан под диктовку шизофреника Ермакова бывшим офицером Олегом Горбачевым, которого Леонид Хабаров открыто называет провокатором (см. «Новую» от 23.10.2012 http://www.novayagazeta.ru/inquests/55077.html).
Во время допроса главного обвиняемого в деле о «мятеже» зал был полон. Когда герой афганской войны из клетки пытался доказать, что «он не верблюд», у боевых друзей и бывших подчиненных Хабарова сжимались кулаки, а с уст слетали крепкие выражения. Судьям было откровенно скучно слушать речь полковника, а гособвинитель — старший лейтенант — раскачивался на стуле. Вопросов ни у судей, ни у прокурора к боевому полковнику практически не было.
Несмотря на явный абсурд, на открытые действия в защиту полковника Хабарова решаются немногие. В большинстве своем общественные и ветеранские движения молчат. Еще в сентябре 2011 года родственники и друзья полковника совершили автопробег Екатеринбург — Москва. Автоколонна с флагами «За полковника Хабарова» доехала до приемной президента РФ, и сын полковника, Дмитрий Хабаров, зарегистрировал коллективное письмо — обращение к руководству страны с просьбой обратить внимание на ситуацию и изменить меру пресечения инвалиду IIгруппы офицеру Хабарову. В ответ пришли формальные отписки. Обращение спустили вниз, и оно вернулось в прокуратуру Свердловской области.
В ноябре 2012 года десантники 100 ОРР (отдельной разведывательной роты), которые в середине 70-х служили под командованием Хабарова, совершили восхождение на святую гору Афон в Греции, посвятив покорение вершины Дню военной разведки и освобождению своего командира. Один из покорителей горы Афон, ныне адвокат Московской коллегии адвокатов Сергей Кухаренко обратился к президенту: «В нашем правосудии процветает обвинительный уклон. Для того чтобы его убрать, Президенту необходимо снять трубку и позвонить Председателю Верховного суда, поэтому, товарищ Верховный главнокомандующий, я прошу Вас, снимите трубку и позвоните».
А пока этого не произошло, суд продолжил рассмотрение дела в 2013 году. На заседании 15 января обвинение изучало очередное вещественное доказательство — рабочую тетрадь полковника Хабарова. В ней обращения к администрации Екатеринбурга и листовки в защиту полковника Квачкова.
«Выступали мы на разрешенных администрацией митингах, эти листовки там раздавали. Какие проблемы?» – спросил подсудимый Хабаров.
Все остальные вещественные доказательства «мятежа», представленные обвинением во время слушаний, были аналогичными: коробки из-под сотовых телефонов, карта Свердловской области, блокноты и тетрадки. Так же адвокатам «уральских мятежников» была предъявлена армейская аптечка с промедолом, изъятая во время обыска дома у отставного полковника. Обвинение считает аптечку незаконным приобретением, хранением и приготовлением к сбыту наркотических веществ. К сведению: промедол — препарат от болевого шока, который выдают солдатам и офицерам во время боевых действий.
Хабаров уже неоднократно пояснял, что еще в 1980 году, когда он был тяжело ранен в Афганистане, аптечку ему дал врач, и она хранилась как память о войне. Однако следствие продолжает утверждать, что шприц-тюбики — это наркотик, который Хабаров собирался сбыть. Заметим, что срок хранения промедола всего три года, срок годности препарата истек 20 лет назад. Тем не менее приглашенный эксперт отчиталась: «Гидрохлорид промедола присутствует, но срок годности с помощью экспертизы мы определить не можем».
На заседание в качестве свидетеля был приглашен бывший сокамерник Кралина, который, по словам изобретателя, оказывал на него психологическое давление и убеждал написать явку с повинной в августе 2011 года. Кралин считает, что свидетель был специально подсажен в камеру. В вызове в суд свидетелей, которые могли бы подтвердить факт давления, Кралину было отказано.
Каринэ КИРОГОСЬЯН
