«Я вынужден закрыться», «Мне придется уйти в тень», «Я не выдержу и месяца» — это цитаты из писем индивидуальных предпринимателей, приходящих в «Новую газету». В январе 2013 года вступил в силу закон, предусматривающий повышение социальных взносов в Пенсионный фонд. Государство ударило не только по людям, но и по себе.

Что произошло

Законопроект «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ по вопросам обязательного пенсионного страхования» появился в кабинетах Министерства труда еще осенью 2012 года. Основная его суть — увеличение годовых социальных взносов для самозанятого населения более чем в два раза: с 17 208,25рубля до 35 664,7 рубля.

— Если разделить эту сумму на 12 месяцев, получится вроде бы немного, — говорит предприниматель из Краснодара Галина Кайзицкая. — Всего 2666 рублей в месяц. Но при этом на наших плечах остается и налоговое бремя, и плата за аренду помещений, которая только растет. Предприниматели в провинции в основном зарабатывают только на хлеб. Для них такое повышение равно закрытию.

В ноябре законопроект из Министерства труда перешел на рассмотрение в Госдуму, где был принят в трех чтениях. На решение Думы не повлияло мнение специалистов Высшей школы экономики, которые попытались донести до народных избранников очевидное: от таких инициатив пострадают в первую очередь мелкие предприниматели и стартапы, чей доход составляет 10—15 тысяч рублей в месяц. А это — больше 660 000 человек! «Страна потеряет около 10 млрд рублей налогов», — наперебой говорили эксперты. Тем не менее закон был принят. Экономисты только развели руками: «Что поделать, если у малого бизнеса нет лобби?»

Что имеем

Уже в декабре, сразу после принятия закона, индивидуальные предприниматели через соцсети начали объединяться в сообщества для обсуждения возможных вариантов выхода из ситуации. Первые шаги были предсказуемы: письма президенту и депутатам посыпались из всех уголков страны. Результат оказался предсказуемым в равной мере, но это только усилило консолидацию малого бизнеса: реакцией на «отписки» стало возросшее количество возмущенных. Процесс объединения и сегодня продолжает набирать обороты: сообщества из нескольких десятков человек перерастают в сотенные; сообщества, в которых недавно было несколько сотен участников, — становятся тысячниками.

С первых чисел января редакция стала получать десятки писем, в которых индивидуальные предприниматели сообщали: бизнес приходится сворачивать. «Центр развития» ГУ-ВШЭ оказался абсолютно прав в своих прогнозах: с каждым днем предпринимателей, закрывших свое дело, становится все больше, а те, кто еще пытается держаться на плаву, так и пишут: «Мы надеемся извернуться, но это маловероятно».

Последствия закрытия бизнеса индивидуальными предпринимателями имеют не только экономический, но и социальный характер. Люди лишаются работы. Дума, когда принимала закон, естественно, не вдумывалась, кого лишает заработка. Предъявим депутатам лишь несколько примеров.

На грани

Светлана Сельцова— предприниматель из Санкт-Петербурга. Ее бизнес — розничная торговля детской одеждой.

— Деньги у нас небольшие, — рассказывает Светлана. — Хватает на еду, одежду — нормальное житье. Но не более.

Предпринимательской деятельностью Сельцова решила заняться в 1997 году. Пережила дефолт и кризис. До прошлого года, по ее словам, предприятие на ногах стояло крепко.

— Я даже начала развиваться: наняла в качестве работника мужа, думала, может, получится еще одного человека нанять. О магазине новом, конечно, мечтала. Но вот вышел этот закон — и всё: мне теперь даже супругу платить нечем станет — он и так 6000 получал, а теперь до 3000 урезать прикажете?.. Магазин сохранить удастся, но о развитии говорить не приходится. А еще у меня трое детей. Двое — еще совсем малыши: 1 год и 3 года, а старшей дочери — 18 лет. Дети растут, у них появляются новые потребности, которые я должна как-то удовлетворять. Вот и думала: новый магазин, расширить бизнес… Деньги почти отложила. Теперь не знаю, как крутиться.

В 2012 году Светлана Сельцова заплатила за мужа в Пенсионный фонд взносы на 21 774 рубля. Теперь государство этих денег не получит.

Юлии Вихоревойиз села Дебесы Удмуртской Республики сохранить свой бизнес не удалось, а вместе с ней работу потеряли 8 человек.

— У меня была своя парикмахерская, — рассказывает Юлия. — Я поднимала ее сама, с нуля. Начала в 2004 году и первые три года вообще семьи не видела. Потом дело пошло в гору. Появился первый наемный сотрудник, потом второй…

В декабре прошлого года Юлия была вынуждена свернуть свой бизнес.

— В селе особая специфика предпринимательства, — говорит Вихорева. — Народ неплатежеспособный: кто-то, например, в долг стрижется и потом не выплачивает его месяцами. Нет предсказуемости. А налоги и аренда стабильные. Теперь еще и отчисления повысили. Я подсчитала все риски и пришла к выводу, что надо либо снова бросать семью и придумывать новые способы заработать, либо все-таки закрыться. И я закрылась.

В семье Юлии Вихоревой, так же как и в семье Светланы Сельцовой, воспитываются трое детей.

— Пока будем жить на зарплату мужа, — резюмирует Юлия. — Я постараюсь найти работу, хотя в селе это не так просто. Жалко людей, которые работали на меня. Многие из них были кормильцами в своих семьях.

Ростислав Нардышевживет в Магнитогорске, содержит отдел бытовых товаров в одном из городских ТЦ.

— Эта работа помогала мне жить не в нищете, — говорит он. — Я так-то таксистом работаю, а с этого магазинчика имел дополнительных 10—15 тысяч рублей в месяц. Итого: 25—30 тысяч получалось. Теперь отдел пришлось закрыть: с продавцом-то я расплачусь, а прибыль получается уже слишком маленькая — придется больше таксовать, хоть и не высыпаюсь.

Удар по муниципалитетам

Вместе с принятием поправки об увеличении социальных взносов для малого бизнеса, Госдума приняла и еще одно неоднозначное решение: сняла ограничение в 50% по вычету социальных взносов из ЕНВД (единого налога на вмененный доход). Предпринимательское сообщество, ознакомившись с данной поправкой, изумилось еще больше: нижняя палата парламента умудрилась нанести удар не только по ним, но и по муниципалитетам.

— Объясню на пальцах, — говорит предприниматель Илья Львов. — Раньше на социальные взносы уходило 17 208 рублей ежегодно. Если это разделить по кварталам, получится примерно 4300 рублей в квартал (именно по кварталам выплачивается ЕНВД. —И. Ж.). Условно говоря, предприниматель платил ЕНВД в размере 10 000 рублей. 4300 рублей из этой суммы вычитаем в счет налоговых взносов. Остается 5700 рублей, которые стопроцентно поступают в муниципальный бюджет.

Что получается сейчас? Социальные взносы стали отнимать 35 664 рубля ежегодно. Это примерно 8900 рублей в квартал. ЕНВД при этом существенно не изменяется. При тех же 10 000 рублей, учитывая 8 900 рублей социальных взносов, получаем 1100 рублей отчислений в муниципальный бюджет.

5700 и 1100 — есть разница?

Неконституционный?

Последнее, и самое главное, на что обращают внимание предприниматели — возможная неконституционность принятого Думой закона. Дело в том, что в 1997 году российский малый бизнес уже испытал на себе существенное повышение выплат в Пенсионный фонд. Тогда это касалось страховых взносов, которые выросли до 28% от прибыли.

Предприниматели, вставшие на грань закрытия, обратились с коллективной жалобой в Конституционный суд РФ, который 24.02.1998 г. вынес решение: признать федеральный закон не соответствующим ст. 55 Конституции РФ. Фактически — умаляющим права и свободы граждан.

Недовольная часть предпринимательского сообщества, видя, как растут ее ряды, готовит качественно новый ответ властям: люди, лишившиеся заработка, готовы выходить на митинги, а некоторые уже ищут юриста, который сможет грамотно составить обращение в Конституционный суд.