Почти пять лет назад в Рунете стал популярен Бутырка-блок. Его начали вести мы с мужем в 2008 году, из этого потом вышла книга, «Бутырка». А в 2012 году мы оказались в настоящем аду — даже не в «чёрной зоне», а в чёрном регионе. Результатом попадания в ад стала вторая книга. И муж ее пишет. Но это совсем другая книга: она о полном сращивании власти и криминала. Публикую отрывки. Книга будет называться «Девятка».
«Единственная польза от моего здесь времяпровождения — изучить и рассказать о сращивании власти и криминала, отсюда, где я нахожусь — изнутри. Поселок Талицы Ивановской области — это Копейск наоборот.
У нас подъем в 6 утра. А многие зэки в 6 утра только ложатся спать — кто играл в карты всю ночь, кто выпивал, у кого ганджубаса лишнего нашлось… То есть по подъему встают не больше 5% осужденных. Из 600 человек — единицы. Один раз трудолюбивый офицер взял фотоаппарат и через час после подъема зашел в отряд и начал фотографировать.
Фотографирование — основание для составления акта о нарушении режима. Офицер идет на свое рабочее место, и тут же к нему приходят представители неформальной общественности. И говорят: «Ты чё, братан, попутал?» Приходит положенец или кто-то из его замов и начинают вести разговор на повышенных тонах: какой смысл, ведь начальник тебе ничего не подпишет. Потом блатные в присутствии офицера просматривают фотографии и удаляют оттуда фото нужных им людей. Офицер ничего не может сделать. Акт-то он может составить, но начальник его порвет, и всё. И найдет способ объявить ему выговор».
«…Положенец — назначается смотрящим за лагерем или СИЗО (за единицей пенитенциарной системы) вором в законе. Сейчас они по скайпу это делают. Положенец следит за «поддержанием чёрного хода».
Что это означает:
- Игра на деньги: карты, нарды и т.д. Процент от выигрыша идет на «общее» (обычно 20%).
- Отсутствие режимных ограничений: чем их меньше, тем лучше. Отсутствие отбоя-подъема, курение в неположенных местах, включая спальное, передвижение по зоне в вольной одежде и т.д. У нас в зоне робу носило человек 20, и то большинство — оттого, что надеть больше нечего.
- Наличие в свободном обращении запрещенных в зоне вещей: мобильной связи, интернета, алкоголя, наркотиков и т.д.
Идеальное положение — это когда ты весь свой срок лежишь на шконке, разговариваешь по мобильной связи в присутствии офицера, и он ничего не может с тобой сделать. Пьёшь, колешься — то есть делаешь всё, за что на свободе полагается срок.
Функция положенца — договариваться с милиционерами об условиях, прежде всего финансовых. Не один — есть люди с воли, кто принимает участие в переговорах.
Например, идет проверка, как питаются заключенные. И обнаруживает, что в столовой на стенах грибок, причем весьма опасный. Помимо того, что он занимает большую площадь, он еще находится в том месте, где режут хлеб и разделяют его на пайки. То есть сюда каждый день заходит большинство заключенных. Проверка пишет предписание: устранить в короткий срок. Если не будет исправлено, то столовую нужно будет закрыть. Значит, и зону тоже. И всех развезут по другим зонам.
Вызывает начальник колонии положенца и говорит ему: «Ты хочешь, чтобы оставалось все, как есть?» Ответ очевиден. Но есть проблема — колонию могут закрыть, и увезут всех в Коми. «Поэтому если вы хотите, чтобы все было по-прежнему, столовую отремонтируешь за свой счет. А чеки на товар, который вы сюда будете завозить, отдадите мне». Начальник списывает это на бюджетные затраты, переводит на свои компании и обналичивает. А реальный ремонт происходит за счет осужденных, то есть за счет членов их семей».
«…На «девятке» был построен отдельный дом, в нем жил — то есть мотал срок — старый криминальный авторитет дядя Паша. Не вор в законе, не бродяга, а конкретный, серьезный человек, в возрасте, с понятиями, с состоянием, со своей бригадой на воле. В 90-х был чемпионом области по сдаче в общак. Получил 9 лет («Вымогательство»), прокурор запрашивал 20, дали 11, потом поправки, то-сё. Ушел он в октябре «звонком».
Дядя Паша организовал на «девятке» сельскохозяйственное производство. То есть дачу. Завел свиней, посадил огурчики-помидорчики. Развел перепелов. Полностью снабжал себя и своих помощников по хозяйству, а также телохранителей (набранных из зэков). Он, конечно, числился в каком-то бараке, но жил один. Никому не платил — его боялись. Как только он освободился, его хибару тут же сломали, свиней порезали.
…Когда я не прошел суд по УДО и появилась твоя статья в «Новой» про плату за УДО в 3 млн рублей, а мы не заплатили, дядя Паша сам пришел знакомиться на мое рабочее место. Пожали друг другу руки. Он сказал: «Будет нужна помощь — обращайся. Я это не поддерживаю, когда псевдоблатные вместе с мусорами разводят на деньги. Раньше мы, блатные, за свои права сражались. А сейчас они свои права покупают. Тебя увезут отсюда, они вздохнут спокойно, ты им процесс затормозил». Дядя Паша ушел 26 октября, меня увезли в СИЗО 31-го».
В этой системе — и прокуратура, и УФСИН, и суды, разумеется. Им всем хорошо друг с другом — мы лишние. Только без нас они подохнут, хотя их цель — ликвидировать нас. Это самоубийство страны. Но мы сопротивляемся и, конечно, в итоге победим.
