Марии Антонченко за тридцать. Семь месяцев назад в ее жизни случилось главное — родился сын Максим. Живут они в общежитии, в комнате площадью 17,9 кв. м. Спасибо администрации профучилища за то, что приютила их тут и дала прописку. Ее никто к этому не обязывал: выделила Марии жилплощадь по доброте душевной и как ценной работнице — не так-то легко найти хорошую посудомойку за 5 тысяч рублей в месяц. Правда, работа была посменная: двое суток по 12 часов, потом — двое дома. Так Мария проработала около 6 лет.
Теперь, конечно, так работать она не в состоянии. Доходы снизились: государство выплачивает пособие по уходу за ребенком — 2700, плюс доплата матери-одиночке — 700 рублей. Приходится урывками подрабатывать. Когда Марии надо отлучиться — помыть полы в соседнем доме, приходит Ксюша — дочь подруги Натальи: вместе были в интернате, потом — в доме инвалидов. Наталья с дочерью снимает комнату с подселением — им тоже нелегко: чтобы выжить, приходится работать в двух местах — техничкой и нянечкой. Свободного времени у нее нет, а у Ксении (ей 16 лет, она — школьница) находится час-другой.
Тем не менее по сравнению со многими выпускниками интерната «для умственно отсталых детей» в Кировском округе Марии Антонченко и Наталье Истоминой повезло. Большинство, выйдя из его стен, получили распределения в схожие учреждения, только для взрослых: кто в дом инвалидов, кто — в психоневрологический дом-интернат… У тех, кто из этих домов сбежал, бродяжничал, как в свое время Мария, — судьбы тоже не удались: парни спились, пошли по тюрьмам, девчонки занялись проституцией, некоторые сгинули без следа. Двоих бродяжничавших нашли убитыми…
По российскому законодательству (ФЗ № 159, Жилищный кодекс РФ ст. 57, п. 2) отдельное жилье полагается всем сиротам без исключения — лишившимся родителей или оставшимся без их попечения до наступления 18 лет. Но из выходцев Кировского интерната знают о своих правах единицы. Мария и Наталья тоже не знали, пока знакомые не подсказали обратиться в «Союз отверженных» — Комитет помощи детям-сиротам при Сибирской конфедерации труда. Он взялся отстаивать их право на жизнь — по Марии уже подготовлено исковое заявление, на днях будет передано в райсуд. Но независимо от судебного решения судьбу свою Мария уже переиграла: живет своей жизнью, и в ней теперь появился Максим.
Казенный дом
А свою маму Мария ни разу не видела: та сдала ее в Дом ребенка сразу после рождения. Дальше — коррекционная школа-интернат № 16. По официальным данным, в таких школах проходят обучение почти 70% детдомовцев.
В школе Мария отучилась три года только на 4 и 5. Почему с такими отметками она оказалась в интернате для умственно отсталых и физически покалеченных детей, неведомо: то ли вышла ошибка, то ли разнарядка.
Уроков в Кировском интернате не было, только работа: с 9 до 12 и с 16 до 17, в перерыве — обед и свободное время. А так с утра до вечера клеили коробки для обуви. Когда Марии исполнилось 12, ее перевели в швейную мастерскую («Шили халаты, спецодежду для поваров»). Тех, кто отказывался работать, заставляли мыть в палатах полы. Бывало, лишали обеда, ужина. Сильно провинившихся били и при всех раздевали, «чтобы стыдно стало им». Случалось и с Марией такое.
Почти каждый год, говорит Мария, приходила в их интернат гуманитарная помощь из Германии — детская одежда, «модная и красивая». Но она предназначалась не для воспитанников: «Сотрудники, воспитатели все забирали себе». Кто ж оставит такое добро казенным детям, когда есть собственные?
В 15 лет Мария попыталась бежать куда глаза глядят. Села наугад в электричку, а в ней оказались двое интернатовских воспитателей. Потом ей назначили «курс лечения»: 10 дней кололи аминазин.
18 475-я
Марию направили в дом инвалидов на окраине Омска. Целыми днями она работала в столовой, бесплатно, — никакого смысла и перспектив. Большинству контингента за 50, а ей не было и 18. Хотелось жить: через полгода Мария сбежала. Примкнула в Омске к группе бродяг: летом спали на лавочках, зимой — в подвалах. Потом встретилась ей добрая женщина: прописала в свою хрущевку, чтобы Маша могла встать в очередь на жилье, для чего надо было представить в администрацию округа кучу справок, в том числе копию лицевого счета. Абсурд. Ну откуда возьмется лицевой счет у того, кто не имеет своей жилплощади?
Марию поставили в общую очередь, потом письменно известили, что она в ней 18 457-я.
О существовании льготной, детдомовской очереди Маша, как и многие тысячи омских сирот, не подозревала — до того, пока не появился в городе «Союз отверженных». Елена и Василий Старостины помогали бывшим детдомовцам составлять судебные иски. Первые были выиграны в 2006 году. В ходе слушаний выяснилось, что ФЗ № 159, гарантирующий выпускникам детдомов благоустроенное жилье, игнорировался областной властью более 10 лет. Власть озаботилась этой проблемой, когда суд пригрозил вынести определение в адрес высших должностных лиц области. «Судья Волков, — рассказывает Елена, — предупредил представителя облправительства, что если оно не начнет исполнять закон, то его руководство, включая и губернатора, будет привлечено к административной ответственности».
И дело сдвинулось. В бюджете Омского региона на 2007 год на решение проблем с сиротским жильем было выделено 100 млн рублей. А счет выигранных исков пошел на десятки. На сегодня их удовлетворено судами уже около 500.
Выход из Круговой
Хуже дела у сирот, не вставших вовремя на учет. То есть тех, которых не замечала 10 лет областная власть. Относятся к этой категории и жильцы общежития на ул. Круговой. В доме, который считается нежилым (на балансе муниципалитета не значится), проживают около 100 человек. Комнату площадью 17 кв. м занимает семья Алии Аутиновой, окончившей коррекционную школу-интернат в 1995 году. Полтора года назад, когда мы рассказывали о ней, их было пятеро (она, муж, трое детей), теперь стало еще теснее: в сентябре 2012-го родился четвертый ребенок. А 10 января с.г. прорвало канализацию, затопило первый этаж. Треснул фундамент. Жильцы опасаются, что дом рухнет.
Для судей, рассматривавших заявления Алии, условия жизни ее семьи — не аргумент. Для них имело значение только одно обстоятельство: сколько ей было лет, когда она впервые заявила о правах на жилье? После 23-х статус сироты гражданами России утрачивался, и ни на какие льготы они претендовать не могли. По той же причине было отказано в исках и другим жителям общежития на ул. Круговой.
Однако постановлением правительства (№ 1390) от 1 января 2013 года этот возрастной ценз отменен. Как сказано в документе, «право на обеспечение жилыми помещениями сохраняется за лицами, относившимися к категории детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, по достижении ими 23 лет до момента, когда они фактически получат жилье».
За прошлый год по жилью сирот в Омской области исполнено 125 судебных решений из 233, отданных в исполнительное производство. Сирот же, не вставших своевременно на учет и пытающихся восстановить свое право в регионе, по данным «Союза отверженных», — около 1000. При таких темпах детдомовская очередь может растянуться на десятки лет.
Первые иски, на которых «Союз отверженных» опробует действие нововведения, будут поданы в защиту прав сирот-матерей — Марии Антонченко, Натальи Истоминой, Алии Аутиновой.
