Главный вход главного почтамта страны на углу Мясницкой и Чистопрудного бульвара наглухо закрыт, часть стекол заменяют фанерные листы. На фасаде, если задираешь голову, — советские пластмассовые буквы «Почтамт» и запылившиеся часы, остановившиеся в 10.20, уже давно.
Между двумя арками, за которыми спрятался мир почтового отделения 101000 и Управления федеральной почтовой связи Москвы, расстояние в две палатки — с газетами и с театральными билетами, громкоговоритель из которой призывает посетить концерт Стаса Михайлова и феерическое шоу Юдашкина. Вход в первую арку под вывеской «Бар вредных привычек». Попадаешь в типичный питерский «колодец», с потрескавшимися стенами, заледеневшими сугробами и матерящимися посетителями у входа. Налево — дверь в столовую и к администрации, прямо — EMS Russian Post, направо — отдел приема посылок. За второй аркой услуги будничного толка: прием заказных писем, почтовые переводы, открытки с улыбающимися сердечками ко Дню святого Валентина.
Плитка у входной двери сбита. Спотыкаясь, выходит и закуривает мужик в дубленке, кричит в телефон: «На улицу вышел, задолбался уже стоять! Полтора часа — ничего не движется». Он пытается отправить заказное письмо — сначала работало одно окно из шести, открылись еще два, но очередь от этого не стала шагать быстрее. «Они письма, что ли, как колбасу, по граммам вешают?» — возмущается мужик. Взвесить письмо можно и самим — на контрольных весах, привязанных цепью к столу.
Внутри отделения хочется рукой провести по нежно-серой коже стен, гладкой, в отличие от оспенных фасадов снаружи — с обвалившимися кусками штукатурки. Стоят автоматы с едой, кофемашины, электронные автоматы, в которых можно вбить свой отзыв о работе почты. Но техника здесь, скорее, приятный элемент интерьера — ее обходят, предпочитая делать «по старинке». Очередь формируется просто: крикни на все отделение «Кто здесь крайний?» (именно «крайний», не «последний»), и на твой призыв вспорхнут в разных концах зала руки — мол, мы занимали, да за нами еще занимали, но кто — не помним, поэтому можете за мной.
Плакаты с улыбающимися мужчинами и женщинами обещают «Сервис для вас», «Просто», «В любую точку», но глядя на не улыбающиеся лица сотрудниц почтамта, видишь, что все не «просто» и не «для нас». За плакаты с призывами оплатить штрафы за ГИБДД здесь, на почте, сотрудницы оправдываются: не получится, нас и так мало работает, чтобы еще одного сажать за отдельную стойку для этого. Вот еще одна сотрудница внепланово отлучилась, коллеги охают — что-то она в последнее время в облаках витает. И неожиданно меняются в лице, улыбаясь: «Весна скоро!»
Мужчина в меховой шапке рвется заполучить редкие марки — квадратные с вологодским и елецким кружевом. Но получает отказ — система не работает, программа сломалась, пробить не могут.
Возвращаемся к входу, а там, у дверей, посетитель, пенсионер с портфелем, наседает на работницу почты в фирменном желто-синем костюме:
— Кто мне ответит за хамство? Позовите генерального директора вашей шарашкиной конторы, я хочу посмотреть в глаза этому подлецу!
— Здесь всего лишь филиал почты России, главное отделение на Варшавском, 36! Здесь отделение связи, вам нужно в управление, оно в другой арке, но вас туда не пропустят, — путано объясняет ему женщина, уже на взводе.
— Я вызову наряд ФСБ и пропустят.
Пенсионер отправляется в путь через два киоска и, перекрикивая рекламу концертов Михайлова, рассказывает, что в его 280-м отделении на Автозаводской «тамошние работницы просто поворачиваются тыльной стороной и отказываются выдавать пенсию, потому что настроения у них нет». Выбираем дверь в отдел доставки, направо. Под вывеской «администратор» — пустует кресло. «Где он?» «Уволился», — отвечают нам. «Куда жаловаться?» «Центрального отделения у нас нет, но попробуйте подняться к начальникам, на второй этаж», — отвечают нам. По указателю «Столовая» — широкая лестница, бирюзовые стены, запах супа, окна от ветра заткнуты просроченными календарями с оленями и тундрой.
— Есть тут хоть один нормальный человек в этой организации? — с мороза выдыхает наш дедушка.
— Может, и есть, откуда я знаю, — лениво бросает охранник.
— А кому же мне жаловаться, сразу президенту?
— Вам к Попову Виктору Иванычу (начальник московского УФПС. — Ред.) надо, но идите выписывать пропуск, со стороны Чистопрудного бульвара, потом только сюда.
Очередь в столовой движется быстрее, чем в отделе приема заказных писем. Пошел третий час наших поисков «главного», «начальника», «того, кому можно пожаловаться на хамство». Пенсионер не выдерживает, проклиная беспорядок, «не то что при Советском Союзе», уезжает к себе в 280-е, ждать хорошего настроения «тамошних» и получить наконец свою пенсию за прошлый месяц. «Я два класса окончил, а они со мной в софистику какую-то играют, не понимаю я этого», — бросает он и ныряет в метрополитен.
Фото Евгения Фельдмана
