Столичные власти решили бороться с коррупционерами путем новых технологий — с помощью «детекторов лжи». С 2010 года проверку на полиграфе прошли 847 членов конкурсных комиссий и специалистов по торгам. Полиграфы установили склонность к коррупции у 39% опрошенных. Юристы сомневаются в точности таких проверок и призывают осторожно относиться к результатам тестирования.
Размещением и выполнением госзаказов в Москве занимается столичный департамент по конкурентной политике — внутри него и родилась идея допрашивать чиновников на полиграфе, которую одобрило московское правительство. Процедура носит добровольно-принудительный характер: чиновник вправе отказаться от общения с полиграфологом. Правда, по словам главы департамента Геннадия Дегтева, есть вероятность, что такой чиновник при очередной проверке будет исключен из Реестра госслужащих, участвующих в размещении государственных и муниципальных заказов. Сама процедура проверки сложная и дорогостоящая: с 2010 года удалось опросить 847 человек. В едином Реестре, созданном в конце прошлого года, сейчас около 1600 имен.
Юристы с сомнением смотрят на инициативу департамента. Кирилл Кабанов, председатель Национального антикоррупционного комитета, предлагает пригласить для борьбы с коррупцией шаманов — по его словам, степень точности оценки примерно сопоставима с полиграфом.
— Полиграф — это некая обманка для общества, — считает Кабанов. — Увольнять чиновников на основании этих данных довольно проблематично. Сотрудников спецслужб, например, специально готовят к возможным допросам на полиграфе. Квалифицированный психолог легко может научить человека, как обмануть полиграф. Особенно с учетом того, что профессиональных специалистов-полиграфологов у нас немного.
Эксперты напоминают, что полиграф — это техническое устройство, регистрирующее психофизиологические реакции организма: дыхание, частоту пульса, давление, изменения свойств кожи. Любая попытка вывести закономерность реагирования на определенные вопросы — в ведении полиграфолога, проводящего тестирование. Другими словами, «детектор лжи» — лишь высокоточный прибор, не оперирующий понятиями «правда» и «ложь». Все выводы делаются человеком.
По словам Геннадия Дегтева, «вопросы задаются разные — есть прямые вопросы по возможному сговору, получению незаконного вознаграждения и другим коррупционным составляющим». Конкретные формулировки в департаменте не разглашают.
Представим себе чиновника, которого впервые посадили перед полиграфом. Скорее всего, он знает, что от результатов тестирования зависит его карьера. Его спрашивают, готов ли он брать взятки. Даже если человек уверен в своей честности и неподкупности, он как минимум начнет нервничать.
— Это очень неоднозначная технология, и процент субъективизма крайне велик, — считает Ярослава Комиссарова, судебный эксперт 111-го Главного государственного центра судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Минобороны.
Комиссарова напоминает: в большинстве стран к показаниям полиграфа относятся осторожно. Так, в США еще в 1988 году Конгресс утвердил «Акт о защите работников от полиграфа», по которому использование полиграфа в работе с кадрами было жестко ограничено. Например, при кадровом отборе в Министерство энергетики полиграфолог может вынести единственное заключение — «есть значительная реакция». Дальше работодатель должен провести дополнительные проверки, чтобы разобраться в причинах таких реакций.
К слову, о законодательной базе: процедура использования полиграфа не прописана юридически. Проект федерального закона «О применении полиграфа», внесенный депутатами в 2010 году, так и не был принят — отправили на доработку. Применение полиграфов в судебной практике и криминалистике частично регулируется отдельными постановлениями и инструкциями. В сфере кадрового отбора полиграфологи, по сути, действуют на свое усмотрение.
В департаменте уверяют: в компетентности специалистов можно не сомневаться — проверки проводит штатный опытный полиграфолог и «ряд независимых специалистов-полиграфологов, привлеченных на основе аутсорсинга».
— Заключения по данным опросов даются корректные, без категоричных утверждений, — успокаивает Дегтев.
Дальше с этими заключениями разбираются в департаменте. Там, судя по статистике, показаниям «детектора лжи» доверяют — за три года его применения отстранили почти 40% членов конкурсных комиссий.
Справедливость решений, основанных на показаниях полиграфа, многие ставят под сомнение. Тогда возникает другой вопрос: почему из 329 специалистов, исключенных из Реестра, никто не попытался оспорить решение департамента?
