КолонкаПолитика

Цена за УДО может быть любой, но она всегда делится на 3

Вот вам история Оли, за семью которой я реально боюсь

Этот материал вышел в номере № 27 от 13 марта 2013
Читать

Уж сколько раз твердили миру: условно-досрочное освобождение — это право осужденного, которое неизбежно наступает при отбытии им определенной части срока, и лишить зэка этого права могут только исключительные обстоятельства. Так написано в законе, так разъясняет Верховный суд. Таковыми исключительными обстоятельствами не могут быть взыскания — это всё художественный свист, о чем тоже говорится в материалах пленума Верховного суда. Более того: УДО — это не свобода, это не отмена наказания. УДО — это изменение меры наказания. Оно, наказание, продолжается, просто человек может вернуться в семью, устроиться на работу и прекратить тратить бюджетные деньги на свое содержание в зоне или тюрьме. Но нет. Само по себе УДО стало механизмом развращения судов, администраций и прокуратур. Ведь именно эти три источника и три составные части беззакония и определяют судьбу осужденного.

Любой зэк знает прейскурант на УДО в регионе, где он сидит. Цена может быть любой, но она всегда удивительным образом делится на 3: например, 210 000 рублей. Постороннему человеку вот эти вот 10 тысяч кажутся какой-то накруткой. Но нет: просто 210 — это 70х3. Администрации учреждения, суду, прокуратуре.

Нет в России такого региона, где за УДО не брали бы деньги, — судя по письмам и документам, стекающимся в «Русь сидящую». Но одно из писем произвело на меня сильнейшее впечатление. Я обычно не соглашаюсь иметь дело с людьми, кто отказывается называть свое имя и номер колонии. Здесь всё это было. И я убираю данные сознательно, хотя автор письма прислала мне все документы, включая договоры с медиками. Я боюсь за эту семью, реально боюсь.

Я не прошу финансовой помощи через газету: по опыту знаю, что это не слишком эффективно. Даже не в смысле сбора денег, а в смысле гражданского участия. В городе, откуда пришло это письмо, у меня есть пара знакомых предпринимателей, — буду их просить оказать постоянную материальную подпитку, и общаться с этой семьей сидящего коллеги-бизнесмена. Здесь нужно видеть глаза женщин, нужно видеть детей, договоры, проблемы, болезни — своими глазами. Именно поэтому еще и не называю город. Мы сами справимся. Просто хочу снять шляпу перед этой женщиной — ее тоже зовут Оля, — мне кажется, что она каждый день в своей ситуации совершает свой большой гражданский подвиг. Вот такая она сегодня — Родина-мать.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow