«Новая Пушкинская премия» учреждена в 2005 году Государственным музеем А.С. Пушкина, музеем-заповедником «Михайловское» и Фондом Александра Жукова. Председатель совета премии — Андрей Битов. В 2013-м премия в главной номинации — «За совокупный творческий вклад в отечественную культуру» — присуждена Олегу Хлебникову.

Заместитель главного редактора «Новой», шеф-редактор принципиально важной для газеты (особенно в эпоху переименования Волгограда на пару деньков в году) вкладки «Правда ГУЛАГа» — Олег Хлебников давно ведет две параллельных (а иногда и перпендикулярных) жизни.

В 1975 году Борис Слуцкий написал в «Комсомолке» о 18-летнем поэте из Ижевска: «В его стихах мало, собственно, совсем ничего нет «18-летнего», студенческого, провинциального».

После первой и сразу московской книги «Наедине с людьми» (когда она вышла, Олегу шел 21-й год) 22-летнего поэта приняли в Союз писателей (случай уникальный: по тем временам взрослели лет в сорок).

В 1988—1991 годах Хлебников заведовал отделом литературы легендарного «перестроечного» «Огонька». Первые «здесьиздатовские» публикации Набокова, Замятина, Ходасевича, Галича, Солженицына, Бродского, «Опавших листьев» Розанова и «Записных книжек» Платонова, неподцензурных страниц Клюева и Твардовского, судебные дела расстрелянных и сгинувших в лагерях писателей, сотрясавшие страну статьи критиков, выход в печать новых для советских читателей имен — от Саши Соколова до Тимура Кибирова — все делала команда Олега Хлебникова, числом четыре души. Тираж журнала вырос до 4,5 млн.

А потом, как известно, время переломилось. Пришла эпоха тиражей в 650 экземпляров.

«Сгорели в танках мои читатели // в Афганистане и в Чечне. // Уехали к едрене матери — // их было много на челне. // Я оказался всех живучее, // усидчивей или тупей. // Сам для себя, во всяком случае, // творю теперь…» Диагноз поставлен — сквозь стиснутые зубы — в середине 1990-х.

…Шероховатый неровный язык. Поэтический метр, сбитый, раскорябанный — как костяшки кулака, которым шарахнули по стене от бессилия. Стена была явно советская, слободская: кривая от рождения, от сырой осиновой опалубки, в прыщах скверного бетона, в струпьях ремонта. Стена, однако же, подпирает крышу родного дома. Других стен, другого тепла не предвидится.

И это — тема десяти книг Олега Хлебникова: «Письма прохожим», «На краю века», «Жесткий диск», «Инстинкт сохранения», «Люди Страстной субботы»… — отрывистая, ювелирного умения требующая просодия. Везде суровая школа Слуцкого и едкий «муравьиный спирт» Ходасевича. Но только: выгнанный в цехах советского моногорода.

Слобода, окраина, оборонный город Ижевск, плацкартный вагон, подмосковная электричка и ночной автобус, тинистый пруд, в который медленно входят мужики в семейных трусах, — место действия стихов Хлебникова. Слобода — по совести — есть 90% России. Но признать кровную с нею связь… вообще ее — как есть — увидеть? Этой точки зрения никакой лорнет не выдержит. Темные очки привокзального гламура не выдержат тем более.

«Синяк в пижамке, бабы-слобожанки, // чеченец в трениках, желающий Москве // дать прикурить, и бритый бык в кожанке, // и школьницы, зачатые в тоске, // с тоскливо-косолапыми ногами, // смеющиеся громко ни о чем, // — все в электричке, где пастернаками // не пахнет — только «Орбит» с чесночком, — // со мною ехали. И обожанье // я превозмог легко. Но все равно // влез в шкуры их, но не во избежанье // чего, а потому что мы — одно. // Мы — улей, муравейник, только хуже // организованы. Но смог я влезть — // и вдруг почувствовал: темно снаружи, // а здесь тепло…»

Если это — народничество, то в стихах Олега Хлебникова оно уперлось в такие беспощадно трезвые выкладки, в такие исторические тупики… В дрожь. В мычание строки. В то, что и зарифмовать вроде бы нельзя — только промолчать сквозь зубы, проглотить, задавить вывод.

Это и рождает физиологию стиха. Читать лучшие строки Хлебникова довольно страшно. Увидеть их маэстрию — трудно: сам предмет разговора обжигает глаза и леденит шкуру.

«Новой Пушкинской премии» это, однако, удалось. «Новая газета» поздравляет Олега.

P.S.Специальный диплом «Новой Пушкинской премии»-2013 «За музейное подвижничество» присужден Александру СЕМОЧКИНУ — архитектору, реставратору, краеведу, создателю Музея станционного смотрителя в Выре и музея-усадьбы Набокова в Рождествено (в тех самых местах, которые стали смысловым центром «Дара» и «Других берегов»). «Новая газета» поздравляет лауреата.