Как легко заметить, тут даже натренированный до автоматизма речевой аппарат пресс-секретаря дает неожиданный сбой; дважды повторенное «все-таки» раскрывает некоторую неуверенность в логичности обоснования реализуемых мер. Но, тем не менее, с ними никто и не пытается спорить: чиновники, как и в советское время, привычно одобряют (по крайней мере, публично) любое, даже самое абсурдное колебание генеральной линии начальства, а остальным просто радостно, что слуг государевых хоть в чем-то, но ужмут.
Между тем приведенная аргументация в пользу «национализации элит» исходит из двух весьма неоднозначных посылок.
Первая заключается в том, что заграница по определению представляет собой опасный источник влияния на принятие решений в России.
Это прежде всего означает, что мир с точки зрения кремлевских идеологов поделен на две части — Россия и все что вовне ее.
Причем разделение это даже в каком-то смысле жестче, чем в советское время, когда у нас все же были за рубежом какие-никакие союзники, не вызывавшие особых опасений.
Сегодня же угроза может прийти буквально отовсюду: под подозрением формально оказываются даже недвижимость в Белоруссии и казахстанские банковские счета.
Кроме того, так уж получается, что в стране не существует управленческих решений более или менее уязвимых с точки зрения нашей безопасности: неустанная закулиса из каких-то сверхчеловеческих соображений спит и видит, как бы ей вмешаться во все сферы российской государственной политики на всех ее уровнях — от перевода земель из лесных в нелесные до субсидирования производства комбикормов. И для этого готова давить на соответствующих чиновников.
Давно замечено, что в силу своей сермяжной простоты и непременного переноса вины за любые ошибки и просчеты с больных голов на безнадежно удаленных или вообще отсутствующих в природе лиц, теория заговора обладает для этих самых голов чрезвычайной убедительностью.
Будучи один раз некритично принятой на веру, она тут же обрастает все новыми и все более ужасными подтверждениями и становится универсальным объяснением окружающего мира. И вот уже малейшая критика деятельности «партии и правительства» воспринимается как происки «иностранных агентов», а за любым самым невинным шагом зарубежных правительств или корпораций видится враждебный акт, напрямую затрагивающий наши коренные интересы. И все чаще и воинственнее звучат ответные мидовские филиппики…
Это в чистом виде идеология осажденной крепости, недалеко ушедшая от памятных жителям СССР выездных виз, а также страшных вопросов о «родственниках за границей», «пребывании на оккупированных территориях» и «участии в партизанских отрядах» в обычных кадровых анкетах. В этом свете «инициатива Кадырова» не пущать носителей государственных секретов ездить по своим делам за границу не столь уж сильно опередила время, как может показаться. Да и всем прочим радоваться тоже особо не стоит, ведь запрет, относящийся к одной категории граждан, не так уж сложно растиражировать и на более широкие группы населения.
Ну а вторая посылка политики «национализации элит» в точном соответствии с классическим произведением гласит: человеку можно доверять только в самом крайнем случае. Потому самое естественное решение проблемы видится в установлении очередных ограничений и санкций, которые, как обычно, будут применяться избирательно и в ручном режиме.
Разумеется, в международной практике столь далеко заходящие запреты для широкого круга чиновников отсутствуют. А пока мы в очередной раз «сосредотачиваемся» в своем окопе, в мире развивается прямо противоположная тенденция — интернационализация элит. Большинство государственных должностей в странах Евросоюза можно занимать с любым европейским паспортом, а недавний открытый конкурс на занятие должности председателя Банка Англии был выигран иностранцем.
Цивилизованный мир озабочен не столько мнимыми угрозами, сколько тем, чтобы лучшие по своим качествам люди максимально эффективно отправляли государственные функции.
Так что не случайно проскальзывает у Дмитрия Пескова несвойственное ему косноязычие. Цель «национализации элит» на поверку оказывается заметно отличной от заявленного «патриотизма банковского счета». А именно, укреплением базиса власти в условиях ухудшающейся среды.
