«Хороший Сталин» — известная метафора, ставшая названием книги Виктора Ерофеева. Генералиссимус от года к году становится не то чтобы добрее, но как-то теплее и незаменимее. Социология упорно демонстрирует приверженность существенной части россиян к мифу о Сталине. Легко осудить сограждан. Сложнее — понять это феномен, всякий раз оживляющийся ближе к празднику 9 Мая.
В недавнем интервью «Новой газете» предприниматель Рубен Варданян объяснил феномен Сталина тем, что он играл «в долгую» и дал мечту. Какими бы жертвами эта мечта ни оплачивалась, она и в самом деле, по мнению многих наших современников, того стоила.
Значимый фактор: до сих пор существенная часть россиян считает, что Сталин обеспечил победу в Великой Отечественной. То есть не народ победил, а Сталин.
Тем самым Георгиевская ленточка приравнивается к портрету вождя.
Праздники застали меня в Северной Осетии, где Сталин — чрезвычайно популярный персонаж. Памятник Сталину в Куртатинском ущелье в поселке Верхний Фиагдон — величествен и в великолепном состоянии. Памятник Сталину в селе Даргавс рядом с туристической достопримечательностью Городом мертвых стоит напротив обелиска с именами погибших в войну. Рекламный плакат КПРФ на въезде в село Эльхотово, сообщающий о том, что Сталин тоже был коммунистом. Нетрезвый бывший борец-чемпион, прибывающий с бутылкой араки «от нашего стола к вашему столу», первым делом, покачиваясь и помогая силам поверхностного натяжения в рюмке всем своим мощным телом, — без предисловий начинает рассуждать о том, что «зря ругают Сосо».
Консультации с местной интеллектуальной элитой показали, что отчасти популярность вождя связана с памятью о войне, которая бережно хранится чуть ли не в каждом местном селе. Но репрессии прокатились по Осетии с не меньшей, а то и с большей силой, чем в некоторых других регионах страны. Возможно, этническое происхождение вождя — «и широкая грудь осетина» — тоже играет свою роль. Ностальгия по СССР в республиках, которые когда-то были вписаны в народно-хозяйственные цепочки, а затем утратили свое значение всесоюзных кузниц, житниц, здравниц, — тоже вполне распространенное явление.
Ностальгия, бедность (и то не всегда), миф о порядке, память о войне — это известно и банально. Однако все равно в этой любви к Сталину больше мистического, чем рационально объяснимого.
Многие просто не верят в «плохого Сталина». Вот, например, опрос Левада-центра (2010 год) о Катыни. 26% респондентов слышали о том, что вина НКВД в расстреле польских офицеров доказана документально, и не сомневаются в этом. Но 28% слышали — и сомневаются. Не верят документам с резолюциями вождя.
О распаде СССР сожалеет уже меньше половины россиян. Но при этом неуклонно растет число симпатизирующих советскому политическому строю — за год (к началу 2013-го) число таких респондентов выросло с 29 до 36% (данные Левада-центра). При этом соотношение сторонников плана и рынка составило 51% против 29%. Понятно, что среди опрошенных — много молодых людей, не знавших жизни при Госплане и Госснабе. Но, значит, система образования тоже работает не против Сталина, а на него.
Что ж тогда ругать Путина за эксплуатацию сталинской эстетики? Он всего лишь следует моде. Как те люди, которые придумали в Осетии плакат «Он тоже был коммунистом».
