Году в 1997-м я сидел в белодомовском кабинете одного из высокопоставленных представителей либерального клана и слушал свежайшую, только что из авторучки, историю о том, как протокольное решение правительства против «Газпрома» было переписано главой аппарата правительства в пользу «Газпрома». Тогда движением бумаг, а значит, решений ведал Владимир Бабичев, человек Виктора Черномырдина, который не мог оставить в беде родную корпорацию. И у него были для этого все возможности и аппаратный вес, перераставший в политический.
Эта история показывает, что пост руководителя аппарата правительства, да еще подкрепленный вице-премьерскими полномочиями (что бывало в истории аппарата кабинета министров далеко не всегда) чрезвычайно значимый.
И в этом смысле — теоретически — новый руководитель номенклатурной структуры Белого дома Сергей Приходько становится одной из самых влиятельных фигур в государстве. Но здесь есть нюанс. Вес главного аппаратчика всегда зависел от его положения именно в неформальной иерархии.
Иногда более масштабным по степени влияния мог стать пост начальника секретариата премьер-министра, а не главы аппарата. Иной раз аккуратный как бы делопроизводитель вроде Антона Вайно мог оказаться гораздо более успешным аппаратчиком, чем креативный и политизированный персонаж вроде Владислава Суркова. Близость к телу, какая, например, была у Владимира Квасова или Владимира Бабичева в черномырдинские времена имела принципиальное значение для определения весовой категории «хозяина» запутанных белодомовских лобби. Иногда пост руководителя аппарата правительства служил площадкой для обкатки перспективного политика, будущее которого, правда, необязательно оказывалось таким уж блистательным – взять, например, Дмитрия Козака. Иные же тихо и деликатно двигались с этой позиции вперед ко все более ответственным постам, как, например, спикер нынешней Думы Сергей Нарышкин. Иногда в этом кресле находились технократы и аккуратисты без страха и упрека вроде Игоря Шувалова.
Положение Сергея Приходько в этом раскладе специфическое.
С одной стороны, он карьерный дипломат, попавший в высшие эшелоны власти с подачи Сергея Ястржембского (из этой же группы дипломатов, работавших в Чехии и Словакии – замглавы администрации Алексей Громов). Сам психофизический и ментальный склад таких людей позволяет им работать с любыми правительствами и любыми начальниками – «жила бы страна родная».
Министр иностранных дел Сергей Лавров, например, был замминистра на Смоленской площади в гипердемократические времена при Андрее Козыреве, что не мешает ему теперь работать долгие годы в идеологически совершенно другой команде. Тот же Приходько начал работу в Кремле еще в глубоко ельцинские времена.
С другой стороны, полуторадесятилетний опыт службы нового главы аппарата правительства в высшей власти, хотя и на специфической международной ниве, можно считать и аппаратным опытом. За это время на «колеса» наматывается такое количество формальных и неформальных связей, приобретается столь глубинное понимание аппаратно-политических процессов и двигателей бумаг и решений, что из таких кадров может получиться и сильный белодомовский управленец. В этом смысле Сергей Приходько больше подходит на пост руководителя аппарата, чем его предшественник Владислав Сурков.
Что касается политической составляющей, то здесь есть еще одна тонкость: при всей технократичности и неидеологизированности нового назначения, важно то, что кресло занял не чекист и не силовик, неистово кланяющийся иконам, в том числе и той из них, на которой изображен седеющий грустноватый блондин с очень светлыми глазами.
Во-первых, тем самым не «опускается» ниже плинтуса Дмитрий Медведев. Во-вторых, такой глава аппарат правительства не будет играть на чьей-нибудь одной стороне и не станет лоббистом какого-то одного номенклатурно-политического клана.
Во всяком случае для окончания карьеры Медведева в качестве премьер-министра и для технического правительства ровно такой глава аппарата, как Сергей Приходько и нужен.
