В пятницу суд по «делу Кировлеса» выходит на финишную прямую: начинаются прения сторон, после которых судья уйдет писать приговор. На этой неделе судья не стал назначать экономическую экспертизу по материалам дела и во второй раз (!) отказался вызвать свидетелей защиты.
Последняя, по всей видимости, судебная неделя началась с четвертой попытки адвокатов политика Алексея Навального и предпринимателя Петра Офицерова отвести судью Блинова. Главная причина, по которой защита решила вновь потребовать отвода Блинова, — «судья зависим и необъективен». Защита подчеркнула: по отдельности решения председательствующего на такие выводы навести не могло. Позиция основана на совокупности скандальных постановлений — приобщении к делу приговора по делу Опалева, собранной с нарушениями прослушки и отказе в вызове всех свидетелей защиты. Впрочем, решение о своем отводе судья принимает сам — поэтому исход был предрешен, и после отказа процесс продолжился своим чередом.
Защита попросила приобщить ряд документов. В решениях судьи, явно спешащего вынести приговор, проявилась закономерность: несмотря даже на возражения прокуроров, он поддерживал просьбы защиты, если документы не надо было где-то истребовать. Так, в дело попали данные Нижегородской таможни о вывозных пошлинах. Этот документ подтвердил: в 2009 году цены упали из-за мирового финансового кризиса, а не махинаций Навального.
Офицерова, второго обвиняемого, Гайдар узнала задолго до своего приезда в Киров по работе в СПС (Офицеров был активным участником «Яблока»). Впрочем, в 2009 году они виделись лишь в поездах по дороге в Киров, к работе областной администрации, заявила Гайдар, Офицеров отношения не имел. Это тоже противоречит позиции обвинения, по которой Навальный, якобы организовавший хищение леса через «Вятскую лесную компанию» Офицерова, регулярно привлекал того к отраслевым совещаниям. Кроме того, Гайдар рассказала, что главы всех госпредприятий области наверняка знали, какими полномочиями обладал каждый из членов команды Белых. Это она ощутила и на себе: о каждом ее повышении мгновенно узнавали все, с кем она работала. Защите было важно услышать именно такой ответ: Опалев, ключевой свидетель обвинения, утверждает, что согласился на предложенную Навальным схему хищения леса из-за уверенности, что тот обеспечит списание долгов «Кировлеса». На самом деле — об этом в суде говорил и губернатор — Навальный даже не имел права подписи, а списать «Кировлесу» долг могло лишь федеральное правительство.
Следующий свидетель, Ирина Меркушева, работала в «ВЛК» Офицерова, но весь апрель провела на стажировке в «Кировлесе». Она видела, что там были довольны заключенным с компанией договором. Кроме того, она скептически отозвалась о качестве управления в «Кировлесе» — по ее словам, у предприятия были проблемы с отчетностью, а уже отправленные с курьером бумаги, случалось, просили после получения порвать, «потому что они неправильные». Еще один работавший в «ВЛК» свидетель, брат Офицерова Дмитрий, рассказал о поставке спичкряжа на спичечную фабрику в Балабаново: вместо трехметровых бревен «Кировлес» поставил шестиметровые, а когда их распилили, оказалось, что они гнилые. Бухгалтер «ВЛК» Елена Овсянникова принесла в суд распечатку своей электронной почты — присланных из «Кировлеса» платежек с ошибками в суммах и номерах счетов.
Если судебный вторник оказался посвящен скорее роли Навального в «хищении леса», в среду защита сконцентрировалась на самом факте преступления. Сначала была допрошена аудитор Наталья Ратова, тринадцатый участник списка свидетелей, которых просила вызвать защита, — она пришла самостоятельно. В конце 2009 года, уже во время процедуры банкротства, она проводила исследование бумаг «Кировлеса». В ее заключении не было ни слова о вреде договора «Кировлеса» и «Вятской лесной компании» Офицерова. При этом в другом аудите, сделанном на полгода раньше при сомнительных обстоятельствах, сотрудничество с «ВЛК» раскритиковано. И если Ратова писала о крайне неудачных решениях Опалева, то более ранний аудит, наоборот, его восхвалял. Дело в том, что первый аудит, был сделан двумя экспертами всего за пять дней — такую производительность Ратова в суде назвала заведомо невозможной. Защита уверена, что первое исследование сфальсифицровано и лишь транслирует позицию проворовавшегося руководства «Кировлеса».
Споры о ценах продолжились. Защита подготовила экспертное исследование, а Офицеров пытался убедить обвинителей: «Рыночная цена — это та, по которой согласились работать стороны». «Мы не можем подменять цифры свидетельскими показаниями», — повторяли адвокаты. Судья исследование неожиданно приобщил: это сводные таблицы цен на разные сорта и виды древесины и их цены: рыночные и те, по которым торговал «Кировлес». По всем пунктам вторая цифра больше, разница составляет от 4 до 40%.
Несмотря на жалобы Офицерова на плохое самочувствие, судья настоял на продолжении заседания и после окончания рабочего дня. Адвокаты еще раз допросили своих подзащитных, на этот раз уже не об обстоятельствах дела, а о личных характеристиках. Навальный рассказал о своих антикоррупционных расследованиях — нефтетрейдера Gunvor, «Газпрома» и «Транснефти», о предстоящих выборах мэра Москвы, а также о своем попадании в списки «мыслителей года» и «самых влиятельных людей года» по версии заграничных журналистов. «К таким спискам надо относиться с иронией. Как мы видим, здесь господин Блинов гораздо влиятельней меня», — ехидно прокомментировал он, стоя перед злящимся судьей.
Офицеров рассказал суду о своих пятерых детях: все они следят за процессом. Выяснилось, что предприниматель занимается благотворительностью, помогая детскому дому. Днем ранее его брат рассказывал, что Петр уговорил его при переезде отдать ненужную мебель в больницу, а не продавать ее. Закончил Офицеров шпилькой в адрес прокуроров: «Каждый раз, когда я еду в суд, гадаю, в чем меня будут обвинять на этот раз — в хищении, в растрате или еще в чем. Уважаемое обвинение, если вы что-то делаете, делайте это красиво, а не так!»
В пятницу начнутся прения сторон. Первыми выступят гособвинители, тогда же станет известно, какое наказание они просят для Навального и Офицерова. После окончания прений — если не будет сюрпризов, они продлятся одно или два заседания — обвиняемые выступят с последним словом. Затем судья удалится писать приговор.
