СюжетыКультура

При Сталине «Макбет» в СССР не шел

На «Истории с оркестром» дирижера Владимира Юровского Москва ломилась

Этот материал вышел в номере № 75 от 12 июля 2013
Читать
На «Истории с оркестром» дирижера Владимира Юровского Москва ломилась

Московская филармония впервые продлила свой сезон на большую часть лета. Невероятным сюрпризом стали три летних концерта «Истории с оркестром» Государственного академического симфонического оркестра им. Светланова, который в 2011 году возглавил Владимир Юровский, один из наиболее востребованных дирижеров мира. Представитель известной московской музыкальной династии (сын дирижера Михаила Юровского, внук композитора Владимира Юровского, правнук дирижера Давида Блока, создателя оркестра кинематографии), он обучался в училище при Московской консерватории, а затем продолжил учебу в Германии. Работает в основном в Великобритании. С 2001 года — музыкальный руководитель Глайндборнского оперного фестиваля, с 2007 года — главный дирижер Лондонского филармонического оркестра.

Столкнувшись с тем, что музыкальная публика — и не только у нас — в значительной степени растеряла свою культуру, дирижер направляет свои усилия и на просветительство. Вот почему три дня подряд концерты в Зале им. Чайковского сопровождались спонтанными комментариями маэстро со сцены. Этим крайне редким даром в истории исполнительства обладали единицы. Концерты были тем более интересны своей тщательно подобранной раритетной программой.

Один вечер Владимир Юровский посвятил Мейерхольду.

— Мы сейчас уже смирились с тем, что Мейерхольд, коренным образом поменявший всю систему существования русского театрального искусства ХХ века, в силу обстоятельств не смог осуществить и половины своих планов. Мы хотели бы посмотреть сегодня на Мейерхольда как на дух, который незримо присутствовал в жизни двух великих композиторов — Шостаковича и Прокофьева. Он открыл глаза своим современникам на Прокофьева; он дал работу молодому, только что со студенческой скамьи, Шостаковичу.

…Шостаковичу было тогда 23 года. Он уже написал всемирно известную Первую симфонию и начинал серьезно задумываться о музыкальной драме — активно писал оперу «Нос» по Гоголю. Мейерхольд, искавший новых сотрудников, услышал о нем от режиссера Арнштама, который играл в ГосТиМе на фортепиано. Послушал Первую симфонию и… счел ее слишком традиционной. Однако с Шостаковичем встретился, уговорил его переехать в Москву и стать завмузом в ГосТиМе, который возглавлял.

Какое-то время Шостакович даже жил в квартире Мейерхольда на Новинском бульваре. Кстати, в Москву он привез с собой партитуру «Носа». Однажды в его отсутствие случился пожар, и Мейерхольд первым делом бросился спасать партитуру, которая потом была вручена вернувшемуся домой Шостаковичу. Если бы не Мейерхольд — не было бы этой оперы!

Мейерхольд уговорил Шостаковича написать музыку к феерической комедии Маяковского «Клоп». Притом что Шостакович любил лирические стихи Маяковского, а к площадному агитпропу относился крайне скептически. Мейерхольд познакомил композитора с поэтом. Последовала сцена: Маяковский, будучи человеком достаточно закомплексованным, вел себя с незнакомыми людьми часто заносчиво и протянул Шостаковичу вместо ладони два пальца. На что тот, сжав зубы, протянул ему навстречу один палец. Маяковский, пристально поглядев на него, сказал: «Вы далеко пойдете, молодой человек…»

Потом уже Шостакович узнал поэта как человека неожиданно другого, чем он представлялся публике, когда читал свои стихи. Мягким, предпочитавшим больше слушать, чем говорить. У Маяковского оказались своеобразные взгляды на музыку, и на вопрос, как он представляет себе ее в спектакле, он ответил, что очень любит… пожарные оркестры. Молодой композитор, озаботившись прежде всего этим, привлек инструменты, которые в первую очередь используются в военных оркестрах, а в симфонических — крайне редко, — альт, баритон (речь идет о медных духовых инструментах).

Кроме того, надо было как-то передать угар НЭПа — произведение писалось в 1929 году. Как показать торжество обывателя? Естественно, с помощью популярной музыки. Тогда это был джаз. Уже существовали некоторые советские джаз-оркестры; естественно, и с Запада импортировались грампластинки. И Шостакович именно в «Клопе» впервые в своем творчестве обратился к так называемому джазу, хотя скорее это являло собой стиль эстрадных оркестров поздних 20-х годов. В оркестре заняты два саксофона, джазовые ударные инструменты (среди них флексатон), а трубы с тромбоном используют специфические джазовые сурдины.

Слушая эту музыку, трудно себе представить, что ее автор совсем недавно заканчивал консерваторию под водительством самого Глазунова! Но такова сила гения Мейерхольда, который раскрепостил Шостаковича. Шостакович и в последние годы жизни не утратил своего юмора, правда, приобретшего горький привкус — так беззаботно, как в «Клопе», он уже больше не шутил… К сожалению, «Клоп» стал первой и последней совместной работой Шостаковича и Мейерхольда: к «Бане» Маяковского Шостакович писать музыку отказался, из желания Мейерхольда ставить «Нос» тоже ничего не вышло…

Несмотря на возникшее между Шостаковичем и Мейерхольдом некоторое отчуждение, Шостакович до конца жизни очень тепло отзывался о нем — по его собственным словам, «Мейерхольд научил меня, как надо по-настоящему работать, быть профессионалом, добиваться своей цели».

Шостакович писал для театра всю первую половину жизни, потом он больше сконцентрировался на кино. С кинорежиссером Козинцевым судьба свела его рано: в 1928 году он писал музыку к кинофильму «Новый Вавилон». Козинцев же стал и его последним кинорежиссером: вместе они делали фильмы «Гамлет» и «Король Лир». Но музыка к «Королю Лиру» начала зарождаться намного раньше. В 30-е годы Козинцев ставил «Лира» в Ленинграде и еще тогда попросил сочинить к нему музыку. Так в 30-е годы началась шекспировская эпопея композитора (в 1964 году Козинцев снял «Гамлета», а в 1970-м — и «Короля Лира»).

После «Клопа» прошло уже 11 лет, за плечами композитора были Четвертая, Пятая, Шестая симфонии, опера «Леди Макбет Мценского уезда», несколько балетов. К этому времени Шостакович уже в совершенстве овладел мастерством создания емкого музыкального образа, иногда даже с помощью простого четырех- или восьмитакта. Его музыка не иллюстрировала действие, а углубляла, усложняла режиссерскую партитуру спектакля, придавала ей второй план.

Но какое отношение к этому имел Мейерхольд? Он всю жизнь мечтал поставить «Гамлета» и «Короля Лира»! Но когда еще Шекспира можно было ставить, не доходили руки — Мейерхольд уделял повышенное внимание актуальным, современным пьесам. А потом Шекспир уже превратился в СССР в персону нон грата; «Гамлет» и «Макбет» при Сталине просто не ставились. «Король Лир» какое-то время шел в Еврейском театре и Михоэлс был знаменитейшим Лиром, но судьба его была столь же трагична, как и Мейерхольда.

Шостаковичу довелось дважды в жизни прикоснуться и к «Гамлету», и к «Королю Лиру». «Гамлета» с его музыкой в Вахтанговском театре поставил Акимов еще при жизни Мейерхольда, это был самый скандальный спектакль того времени. По свидетельству самого Шостаковича, Мейерхольд тогда «рвал и метал, считая, что Акимов украл у него все основные идеи». Но конечно же, никаких идей Акимов не крал — они носились в воздухе, и Акимов просто продолжил дело Мейерхольда и Вахтангова…

Итак, музыка к постановке «Короля Лира» Григория Козинцева в БДТ. Музыкальный язык Шостаковича к тому времени стал уже настолько ясен и выразителен, что, слушая звуки оркестра, вы легко представляете себе невидимый спектакль, слышите отголоски еще не написанных симфоний — особенно в фанфарах слышны провозвестники и Седьмой «Ленинградской», и Восьмой.

Спектакль Козинцева вышел в 1941-м. Мейерхольда уже год как не было в живых. А вскоре после его ареста в своей квартире была зверски убита его жена Зинаида Райх, у которой, помимо 17 ножевых ран на теле, были выколоты оба глаза. Это имеет прямое отношение к музыке: когда Шостакович писал сцену «Ослепление Глостера», он знал об этом убийстве. И невольно создал памятник убиенным Всеволоду Мейерхольду и Зинаиде Райх.

…С середины 30-х годов на площади Маяковского велось строительство здания для театра Мейерхольда по новаторскому проекту (ныне это филармонический Концертный зал им. Чайковского, где и проходили выступления В. Юровского. — Ред.). Новую сцену режиссер намеревался открыть в год столетия со дня смерти Пушкина спектаклем «Борис Годунов». К работе над ним был привлечен Сергей Прокофьев, который в 1936 году окончательно вернулся в СССР. Мейерхольда и Прокофьева связывали старые отношения, еще с дореволюционных времен, когда Мейерхольд подал Прокофьеву идею написать оперу «Любовь к трем апельсинам». Сохранились подробнейшие предложения Мейерхольда композитору о содержании и характере музыки по сценам. Прокофьев сочинил 24 фрагмента. Уже активно велись репетиции с артистами театра, была даже одна оркестровая корректура… Однако не случилось ни постановки, ни театра — репетиции были приостановлены, театр распущен, а его руководитель предан остракизму, впоследствии арестован и убит…

Но Прокофьеву было дорого любое его творение. Он был рачительным хозяином своей музыки и не позволял ни одной ноте пропасть даром. Когда Мейерхольд был арестован и не оставалось никакой надежды когда-либо услышать написанную музыку в спектакле, композитор стал потихонечку распределять ее по другим своим композициям. Одной из них стала работа для фильма Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный», которая включила большое количество музыки, изначально предназначенной для «Бориса Годунова». Так, плач Ксении стал темой убиенной жены Ивана Грозного Анастасии. Полонез для бала у Мнишека появился в «Иване Грозном» тоже на польском балу — в сцене, посвященной беглому князю Курбскому. Мазурка обрела свою вторую жизнь в балете «Золушка». Идея соревнующихся трех оркестров, играющих в разных тональностях и темпах, предназначавшаяся для сцены боя между войсками под предводительством Бориса и иноземными войсками Самозванца, нашла воплощение в опере «Война и мир».

P.S.Этот концерт (8 фрагментов музыки к «Клопу», 14 — к «Королю Лиру» Шостаковича и композиция «Воспоминание о неосуществленном спектакле» — 24 фрагмента музыки Прокофьева к «Борису Годунову») обрамляли два других — совершенно различных по теме и стилю. Первый был посвящен музыке Генри Пёрселла и Феликса Мендельсона-Бартольди к комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь»; текст читала Алла Демидова. Госоркестр впервые попробовал играть в аутентичном, то есть приближенном к исторически достоверному, стиле. Заключительный назывался «Сказка и музыка» и включал «Бабу-Ягу» Лядова, Даргомыжского, Мусоргского (в двух оркестровках — Равеля и Горчакова), его же «Ночь на Лысой горе» (в авторском варианте 1867 года и в более поздней версии, предназначавшейся для оперы «Сорочинская ярмарка»), «Поганый пляс Кощеева царства» Стравинского и фрагменты из музыки балета Г. Гладкова «Вий». Трехдневный цикл В. Юровского «Истории с оркестром» собрал огромное число слушателей.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow