Продолжение, начало в № 82 от 29 июля 2013 г.
Депутат Екатеринбургской гордумы Алексей Фисенко, в разные годы работавший и замгендиректора предприятия, и гендиректором, убеждал меня, что ни золото, ни серебро, ни платина не исчезли. И самым весомым аргументом мой собеседник считал решения арбитражного суда:
— Минфин России пытался обязать предприятие компенсировать материальный ущерб, нанесенный государству в результате пропажи драгметаллов, — заявил Фисенко. — Но суд во всем разобрался и отказал в удовлетворении исковых требований. Минфин дошел до Высшего арбитражного суда России. везде был отказ.
Мне удалось раздобыть судебные решения, на которые ссылался Фисенко. Речь о деле № А60-18916/07-С3, рассмотренном Арбитражным судом Свердловской области 11 декабря 2008 года. Действительно, суд отказал Министерству финансов России в удовлетворении иска «О расторжении договора от 21.01.1993 и взыскании с ответчика убытков». Но отказал вовсе не потому, что суд убедился, что золото, платина и серебро никуда не делись с ЕЗОЦМ… Некоторые подробности.
Процесс длился больше года. Ответчиком по иску был ЕЗОЦМ. В качестве заинтересованных лиц в судебном процессе участвовали представители еще трех госструктур: Федерального агентства по управлению федеральным имуществом, Российской государственной пробирной палаты, Гохрана России (которому в 1996 году были переданы функции Роскомдрагмета). На первом заседании, состоявшемся 6 ноября 2007 года, выяснилось, что судья, первоначально принявший дело к своему производству, не имел допуска к работе с секретными документами и был сменен.
Дальнейший процесс прошел в закрытом режиме. На самом арбитражном деле, как и на окончательном судебном решении, до сих пор стоит гриф «Секретно». И соблюдая требования законодательства о гостайне, я не могу позволить себе писать о деталях процесса. Расскажу о главном. О том, что уже рассекречено Высшим арбитражным судом России, где это дело рассматривалось в ноябре 2009 года.
Суд отказал в удовлетворении иска Минфина России к ЕЗОЦМ о расторжении договора от 21 января 1993 года между заводом и Роскомдрагметом, закрепившим за предприятием «на правах хозяйственного ведения» государственный фонд драгоценных металлов весом около 32,7 тонны, потому что сам договор был признан НИЧТОЖНЫМ.
В судебном решении так и записано: «…договор не подлежит расторжению, так как он является ничтожной сделкой, поскольку этот договор со стороны РФ был заключен государственным органом, который не был уполномочен на передачу в хозяйственное ведение государственного имущества <…>. В силу статьи 167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий». То есть суд не стал выяснять, ГДЕ находились драгметаллы и КОГДА они исчезли.
Любой студент-старшекурсник юрфака прекрасно знает, какие договоры признаются ничтожными. Это сделки:
— не соответствующие правовым нормам; — мнимые (заключенные без намерения создать соответствующие последствия); — притворные (заключенные с целью прикрыть другой договор).
Суд остановился на том, что договор был подписан должностными лицами, не имеющими на это права. А вот решение, был ли этот договор мнимым или притворным, арбитраж оставил на усмотрение правоохранительных органов, расследующих уголовное дело № 436309.
Но к тому времени (2009 год), видимо, уже было принято решение спустить дело на тормозах. Материалы перекидывались из прокуратуры в полицию, из полиции в Следственный комитет. А 16 февраля 2012 года следователь по особо важным делам Свердловского управления СКР Никита Савинцев вынес «окончательное» постановление о приостановлении следствия «в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого» (подробности в «Новой», № 82 от 29 июля 2013 г.). Интересно, что следователь Савинцев умеет добывать доказательства там, где их не обнаружит никто другой. Дело «Города без наркотиков», которое он ведет, — яркий тому пример, законных зацепок практически нет, а Савинцев выдает на-гора стахановский результат — идут аресты, люди в СИЗО, в розыске.
А в уголовном деле о драгметаллах все наоборот — очевидных вещей следователь не видит. В деле предостаточно материалов, дающих серьезные основания предполагать, что ни 21 января 1993 года — на момент подписания злополучного договора, ни после драгоценных металлов на ЕЗОЦМ вообще не было.
Договор был подписан тогдашним гендиректором ЕЗОЦМ Николаем Тимофеевым и Евгением Бычковым, в то время председателем Роскомдрагмета. В ходе расследования уголовного дела № 436309 оба экс-руководителя были допрошены. Из протоколов допроса следует только одно: что договор ими действительно был подписан. Ни тот, ни другой не смогли объяснить, почему договор не был зарегистрирован в журналах учета подобных документов. Ни на заводе, ни в Роскомдрагмете. У этого договора о судьбе материальных ценностей на сумму около 500 миллионов долларов нет ни номера, ни названия. Не смогли объяснить допрошенные, почему к договору нет никаких приложений в виде перечня номенклатуры драгметаллов и актов приема-передачи и почему на заводе не была произведена инвентаризация, чтобы установить точное количество государственного золота, серебра и платины, которое в то время якобы находилось на заводе и было передано предприятию в хозяйственное ведение. Зато и Тимофеев, и Бычков настаивали, что ранее завод неоднократно проверялся, и в ходе этих проверок никаких нарушений выявлено не было. Кроме того, Бычков рассказал следователям, что «при использовании в хозяйственной деятельности» государственного драгоценного металла всегда получались разрешения Роскомдрагмета.
Следствию действительно удалось найти такое разрешение. Одно единственное! 4 апреля 1997 года было выдано разрешение № 32-051-104 на использование платины в объеме 1000 граммов. Что интересно, согласно актам от 11 апреля 1996 года и 3 марта 1999 года, документооборот между ЕЗОЦМ и Роскомдрагметом был уничтожен «в связи с истечением срока хранения». Но разрешение об использовании 1000 граммов платины почему-то сохранилось. Может, именно потому, что оно было единственным?
Есть в материалах уголовного дела и протоколы допросов других руководителей ЕЗОЦМ. Все показали, что завод постоянно покупал драгметаллы у Гохрана. При этом все поставки осуществлялись только после предоплаты. Гохран не отгружал товар, пока не получал деньги на свой расчетный счет. Задолженностей ЕЗОЦМ перед Гохраном никогда не было. А это возможно только в одном случае: если 32,7 тонны драгметаллов, в том числе 720 килограммов золота и 11,7 тонны серебра, якобы переданных ЕЗОЦМ Роскомдрагметом 21 января 1993 года «на правах хозяйственного ведения», на предприятии вообще не было.
Еще одно косвенное доказательство того, что в 1993 году драгметаллов не было в Екатеринбурге, — это бурные политические события, происходившие двадцать лет назад в Свердловской области.
Начало девяностых — это время эскалации на Урале сепаратистских настроений. 1 июля 1993 года Свердловский облсовет провозгласил Уральскую республику. В сентябре 1993-го главы Свердловской, Челябинской, Пермской, Оренбургской и Курганской областей подписали документ об участии «в разработке экономической модели Уральской республики на базе областей Урала». Речь шла уже о создании «Большой Уральской республики»! 31 октября 1993-го вступила в действие конституция Уральской республики, утвержденная Свердловским облсоветом. А на 12 декабря были назначены выборы губернатора республики.
Президент России Борис Ельцин очень болезненно реагировал на инициативу своих земляков и 9 ноября 1993 года подписал указы об отстранении от должности главы администрации Росселя и роспуске Свердловского облсовета.
Не представляю, что на самом пике сепаратистских настроений в Свердловской области Роскомдрагмет, возглавляемый близким другом Ельцина Евгением Бычковым, мог передать в Екатеринбург драгоценностей на полмиллиарда долларов. Это означало бы экономическую поддержку Уральской республики, вплоть до формирования ее собственного «золотого запаса».
Полагаю, что этих драгметаллов в Екатеринбурге вообще не было, а договор, подписанный 21 января 1993 года, — это документ, который понадобился для прикрытия грандиозной аферы. Превосходящей по своему масштабу знаменитое «дело Golden ADA». (Напомню, речь шла о хищении в том же 1993 году из Роскомдрагмета алмазов и бриллиантов на сумму 187 миллионов долларов. Гендиректор компании Golden ADA Андрей Козленок в ходе следствия заявлял, что «генератором» этой аферы был председатель Роскомдрагмета Евгений Бычков. В 2001 году Козленок был приговорен к четырем годам лишения свободы. А Бычков и вовсе отделался условным сроком, попав под амнистию.)
У нас есть серьезные основания предполагать, что 32,7 тонны драгметаллов в действительности были вывезены за пределы России. Поэтому мы направляем запросы в Генеральную прокуратуру и ФСБ России и просим изъять уголовное дело № 436309 из производства Свердловского управления СКР и передать в производство ФСБ. И сами продолжаем искать следы пропавших драгоценных металлов.
