^{Паскаль Дио, президент Венецианского Кинорынка, Альберто Барберра, директор Венецианского кинофестиваля, Екатерина Мцитуридзе, глава РОСКИНО , Паоло Баратта, президент Биеннале}

Почему в основных программах Локарно, грядущего Венецианского кинофестиваля нет нашего кино? Кто представляет Россию в Торонто? Отчего российские фильмы практически не показывают в кинотеатрах Европы? Выясняем у Екатерины Мцитуридзе — главы РОСКИНО.

— В СССР экспортом и импортом кино монопольно занимался «Совэкспортфильм», ныне реорганизованный в РОСКИНО. Сегодня вы - единственная госорганизация, занимающаяся продвижением отечественного кинематографа?

— Да. «Совэкспортфильм» - ОАО, но 100% наших акций принадлежат Росимуществу.

— Как произошла трансформация «СЭФ», известной в мире компании, в РОСКИНО.

— Ну, скажем, «известной» в двух ипостасях. «Совэкспортфильм», кстати, в разные годы подчинялся не только Минкульту, но Внешторгу и МИД. В 2008-м мы с моими единомышленниками Дмитрием Литвиновым и Владимиром Кильбургом учредили Российский павильон в Канне, Минкульт со своей стороны нашим партнером поставил «СЭФ». В 2011-м, когда меня пригласили возглавить эту утопающую структуру (пригласили: Александр Авдеев тогда министр культуры, Денис Молчанов - тогда глава департамента науки и культуры в Правительстве РФ и Александр Жуков тогдашний вице-премьер курирующий культуру), директор Каннского фестиваля Тьерри Фремо сказал: «Ты два раза была у нас в жюри, и стала членом нашей семьи «friends and family». За брендом «СЭФ» тянется двойной шлейф, если хочешь успеха - меняй название!». Совет человека, руководящего лучшим в мире кинофестивалем, поддержали уважаемые мною продюсеры. Денис Молчанов помог с ребрендингом на правительственном уровне.

Мы хотели отобразить в названии две вещи – страну и кинематограф. Нам это удалось. Сегодня на любом кинофестивале и рынке мы уже узнаваемы. В Канне стенд РОСКИНО объединял 25 компаний – от ЦПШ до «Мосфильма» и «Главкино». Так же было и на Американском кинорынке AFM.

— До РОСКИНО у тебя были самостоятельные проекты?

— Я вела кампанию фильма «Край» Учителя в Штатах, в итоге картина стала номинантом «Золотого Глобуса». Первый проект, который мы продвигали в «СЭФ» - «Фауст» Сокурова. Помощи от Минкульта не было, за месяц я нашла партнеров и организовала всю PR и рекламную кампанию. В прошлом году при поддержке Минкульта и МИД мы привезли 35 ведущих американских дистрибьюторов, главных закупщиков контента в США в Москву на передвижной кинорынок DOORS.

— И что вы им здесь показывали?

— Все лучшее — от Сигарева до Авдотьи Смирновой. На некоторых фильмах они плакали!

— Разрыдались и ушли навсегда…

— Вице-президент «20 Век Фокс» Тони Саффорд был столь впечатлен съемками «Сталинграда» Бондарчука, что на второй день сделал продюсерам предложение.

— Ему понравилось до слез?

— Именно! Мне позвонил продюсер фильма Александр Роднянский и признался, что после DOORS Саффорд стал искать с ним встречи! «Сталинград» в итоге прокатывает другая крупная кампания, но поклон от «Фокса», думаю, не помешал в переговорах.

— В какой-то момент у вас была конкурентная борьба с международной структурой Фонда кино, которая дублировала вашу деятельность.

— Мы оказались в странном положении, когда приходилось отстаивать право нашей команды на собственные инициативы. Притом, что меня, в уговаривали возглавить компанию, чтобы ее возродить! В конце концов «Юнифранс» в 1946-м был создан по аналогу СЭФа. В 2014-м нам 90!

— Что сегодня мешает успешно продавать и продвигать наше кино?

— Отсутствие последовательной госполитики в сфере кино и культуры в целом.

— Модели, подобной французской, что описана в книге каннского отборщика Жоэля Шапрона?

— Книга, которую финансировал Александр Мамут и написал Жоэль Шапрон, создана для того чтоб помочь структурировать в России киноиндустрию.

— Но Мединский – профессиональный пиарщик, может оценить преимущества успешной французской модели.

— Владимир Мединский все-таки больше в политике, чем в культуре, но он мог бы. Когда я говорю о культурной политике, я имею ввиду последовательность действий, направленных на сохранение и преумножение величайшего наследия. Мы не претендуем на монополию – говорим о том, что РОСКИНО должно стать международным агентом Минкульта, избавив его от необходимости помимо уймы иных проблем, заниматься и международным рынком. Минкульт мог бы сконцентрироваться на производстве, поддержке дебютов, того, что в мире не стыдно представлять - если у нас не будет качественных фильмов, то и продвигать нечего!

— Но что же может сделать Минкульт в рамках 94-го закона, указывающего на обязательность конкурсов.

— Для того, чтобы сделать свой «Юнифранс», нужен указ о передаче компании конкретных полномочий, о создании расширенного общественного совета. Я не верю в экспертные жюри, состоящие из представителей компаний, претендующих на субсидии. Необходим совет, в который войдут люди, уважаемые в кино и бизнесе, которые обсуждая траектории кинопоказов, будут исходить из соображений: что и для какого рынка более интересно, а не по принципу «давайте только белое и сладкое на Запад поставлять».

— «Совэкспортфильм» был богатейшей организацией с 54 представительствами по всему миру. Я видела в разных странах эти роскошные особняки с садовниками, камердинерами, поварами. Куда это все делось? Они же продавали практически все советское кино пакетами и в розницу. Одна только Индия покупала до 30 фильмов в год. К тому же «СЭФ» курировал коммерческие и фестивальные показы.

— Да, и с некоторыми странами, как с Польшей, например, договоры прежнего руководства еще действуют. Драконовские договоры, по которым отчисления от будущей прибыли в пользу нашей компании не предусмотрены!

— А что со всеми «усадьбами», которые и в Лондоне, и в Париже, и на Сейшелах. Что с кинотеатрами, с парижским «Космосом»?

— В 90-х экспроприированы администрацией президента, как говорят. Не знаю.

— Жаль, что мы не можем показывать российское кино ни в «Космосе» на Елисейских полях, ни в «наших» кинотеатрах в Каире, Хельсинки… Прервана выгодная долгосрочная аренда почти 70 кинотеатров.

— Жаль?! Это преступление! Теперь единственная наша недвижимость – легендарное здание в Калашном переулке.

— Помню, СЭФ в Калашном походил на министерство со множеством департаментов. Что осталось?

— Часть (палаты Шаховских) была отобрана «Геликон-Оперой» при прежнем руководстве. Они снесли фрагмент здания…ночью. «Архнадзор», москвичи, выступали против, устраивали пикеты. Снесли! Прокуратура остановила строительство на полгода…Левое крыло нашего здания скреплено рельсами!

— Неприглядно. А продажей российских фильмов вы занимаетесь?

— Конечно. На DOORS заключили несколько сделок. К примеру, с компанией по Video on Demand (видео по запросу) Hulu, чья капитализация составляет $4 млрд. в год. Это будущее дистрибуции для независимого контента - за $7 в месяц ты получаешь доступ к огромной библиотеке. Мы продали им 12 русских фильмов. «Шпион» вышел в лидеры по количеству просмотров. Уже и небольшие отчисления получаем, основную часть переводим правообладателю.

— При новом витке борьбы с видеопиратством это своевременный бизнес. И мнение, что наше «отстойное» кино никому не интересно – ошибочно?

— Считаю, что российское кино сегодня в форме, другое дело, что сам процесс становления кино как индустрии идет очень неровно.

— Пользуются ли спросом коммерчески успешные работы, вроде «Легенды № 17» или «Метро»?

— На стенде РОСКИНО в Канне «Легенда» и «Метро» были проданы на большинство территорий.

— А кому интересно наше авторское кино?

— Современное российское кино ничем не хуже популярных сегодня кинематографий других стран. Сокуров, Звягинцев, Учитель, Лозница, Мизгирев, Смирнова, Сигарев, Мамулия, Хомерики, Федорченко, Попогребский, Германика, Миндадзе, Хлебников, Серебренников, кого-то боюсь пропустить, тот же Лебедев и Андриянов – уже признаны, но их работы могли бы иметь больший резонанс – при большей и внятной раскрутке.

— То есть все дело в деньгах и рекламе?

— Не только деньги, но прежде всего, продуманная тактика. Деньги можно тратить, например, на бессмысленные фестивали с выездом в курортные зоны.

— Вы же вроде получили целевую субсидию от государства на продвижение?

— Вроде. Я обратилась за помощью к эксминистру финансов Алексею Кудрину с идеей реорганизации. Он сказал: «Нужен бизнес-план, доказывающий, что через несколько лет эта история начнет приносить прибыль». Я потратила личные средства, работала с финансовыми аналитиками, разработанный план защитили в Минфине. (К этому моменту у нас уже был прецедент. Мы вложились в продвижение «Фауста» в Италии. В итоге вернули свое и даже немного заработали, в Италии «Фауст» Сокурова собрал кассу в 600 тыс. Евро). Бизнес-план учитывал динамику роста производства. После его утверждения нам выделили 250 млн. рублей целевой субсидии, большая часть которой предназначалась на дотации российским продюсерам и иностранным дистрибьюторам, покупающим наше кино.

— Так вы получили эти деньги?

— Нет. Писали в газетах, что субсидия выделена, Госдума утвердила. Но включился механизм кабинетных звонков и мы остались ни с чем. Субсидию поделили между Минкультом и Фондом кино. Пока мы собирали бумаги для апелляции, поменялись все действующие лица этой, то ли драмы то ли комедии, включая министра культуры, курирующих людей в Минэке, в Правительстве и т.д.

Наша общая беда: бесконечная смена начальства и «установок». Каждый следующий говорит: «Теперь я здесь главный, все будет по-моему», и какие фильмы представят Россию на фестивалях решается на уровне «ОАО «Ромашка», как это называет новый директор Фонда кино Антон Малышев. Он потомственный кинематографист и реально болеет за общее дело. РОСКИНО может координировать это движение между компаниями, не просто желающими, но «могущими» организовать присутствие российского кино на международных площадках. Это же касается имиджа страны в целом!

— Есть же экспертные жюри.

— Формально да. Но вот, министр задает мне вопрос: «Вы можете гарантировать, что на Каннском фестивале победит русский фильм?» Я отвечаю: «Если вам кто-то скажет, что это может гарантировать, гоните этого человека, потому что это будет афера! К тому же вы хотите, чтобы именно «правильный» в вашем представлении русский фильм представлял страну, что еще менее реально…».

— Прямо так ему и сказала?

— Что в этом крамольного? С Владимиром Мединским можно разговаривать, чего раньше не происходило, это его большой плюс! Если бы РОСКИНО оставалось международным оператором Минкульта, как «СЭФ» в советское время, на этом фронте мы были бы защищены от последствий перманентной ротации кадров, происходящей в министерстве.

— Роскино заявлен как официальный партнер Венецианского кинорынка, что это значит?

— В Венеции рынок новый. Мы помогаем приглашать участников, структурировать темы, проводить конференции и т.д. Кроме того, у нас договор с «Аэрофлотом» - помогаем с организацией приезда в Венецию Марлена Хуциева. Он – один из 70 режиссеров, которые покажут там свои мини-фильмы. Представим и нашу коллекцию российского кино DOORS.

— Почему в основных показах Венеции нет русских картин?

— Это вопрос к консультанту фестиваля Петру Шепотиннику. Уверена, он предлагал фестивалю все лучшее, что было снято к этому моменту.

— На твой взгляд было что-то интересное?

— Фильмы, которые сейчас отправятся в Торонто. Это «Майор», стартовавший в Каннах. В программе «Современное мировое кино» в Торонто состоится международная премьера «Восьмерки» Алексея Учителя. Это самый престижный сегодня фестиваль в мире после Каннского, важная для нас площадка. Серьезно к нему готовимся.

— Каким же образом осуществить правильную доставку отечественного кино?

— Доставка — отличное слово! Все взаимосвязано: финансирование проектов, производство, выпуск, продвижение. Если в России будет сниматься качественное и разное кино, если мы объединим усилия для создания мер стимулирования производства дебютов, и сформируем внятную систему продвижения, о чем мы говорили - все получится! Но главное госполитика в сфере культуры — ее сейчас нет!