Во вторник дело о драке в клубе «Воздух» перешло в заключительную стадию – судебного разбирательства. Напомню, то, что называется в обвинительном заключении «нападением из хулиганских побуждений» произошло 17 декабря 2011 года в клубе «Воздух», недалеко от станции метро Курская. В клубе проходил панк-концерт, посетили повздорили друг с другом и слегка подрались. Когда подошла охрана клуба, конфликт был уже улажен, стороны примирились. Однако, охрана прекратила концерт и в жесткой форме вывела посетителей на улицу. У одного из охранников при этом был травматический пистолет. На выходе из клуба произошла стычка гостей концерта с охранниками. Вход в здание не оборудован видеокамерами, поэтому дальше версии участников событий разнятся. Очевидцы и обвиняемые говорят, что охранники, весь вечер выражавшие свои националистические взгляды и общее недовольство антифашистским концертом, первыми спровоцировали драку и применили оружие. Так, Алексей Сутуга получил четыре ранения из травматического пистолета. Потерпевшие – охранники клуба «Воздух» -- на следствии утверждали, что это они – жертвы, на них напали, избили и выстрелили из травматических пистолетов.

«Это довольно распространенная практика, - говорит один из представителей антифашистского движения. – Боны (ультраправые – прим. Н.П.) пытаются напасть, им дают отпор, они идут и пишут заявления. И выходит, что нападавшие становятся «терпилами», а те, кто защищался – обвиняемыми. Вспомните, дело Игоря Харченко («Новая» подробно писала об этом – Н.П.) – там тоже правые пытались «накрыть» антифашистский концерт, им дали отпор, они в итоге потерпевшие, да масса примеров. И «эшники» (сотрудники центра по противодействию экстремизму) этим пользуются, многие из них и сами правые, они фабрикуют доказательства и заводят дела».

Так, дело о драке в клубе «Воздух» стала еще одной историей о том, «как центр э борется с антифашистами при помощи фашистов».

Первым подозреваемым по делу стал известный антифашист Алексей Олесинов по кличке Шкобарь. Он действительно был в клубе в тот вечер, однако, по словам очевидцев, ни в какой драке не участвовал, а помогал загружать аппаратуру. Олесинова задержали 13 февраля 2012 года. Через два месяца, 17 апреля, был задержан еще один известный антифашист – Алексей Сутуга по кличке Сократ, он тоже был в тот вечер на концерте. Обоим было предъявлено обвинение в хулиганстве, совершенном группой лиц по предварительному сговору, умышленном нанесении легких телесных повреждений и побоях. А через день после ареста Сократа обоим предъявили еще один эпизод – избиение несовершеннолетнего националиста Захаренкова 4 декабря 2011 года. На проведенной вопреки всем нормам УПК очной ставке еще до проведения опознания потерпевший Захаренков опознал Сутугу, а затем и Олесинова.

Впрочем, потом адвокатам все же удалось доказать, что Олесинов и Сутуга непричастны к нападению на националиста, обвинение по этому пункту было снято и обоих в июне 2013 отпустили из-под стражи. Олесинова – под подписку о невыезде, Сутугу – под залог. Между тем, в ноябре 2012 года был задержан третий подозреваемый – антифашист из Орла Ален Воликов. Ему предъявили соучастие в хулиганстве по двум эпизодам – и в клубе «Воздух», и в избиении Захаренкова. Именно обвинение Воликова по двух эпизодам позволило рассматривать оба дела в одном судебном следствии. Четвертому обвиняемому – Бабкену Гукасяну про кличке Бен – предъявлено обвинение только по эпизоду 4 декабря, и он единственный, кто частично признает свою вину.

Рассмотрение дела по существу началось с зачитывания фабулы обвинительного заключения помощником прокурора Юлией Шумовской. По версии следствия, 4 декабря 2011 года Гукасян и Воликов напали на Захаренкова из хулиганских побуждений и невзирая на проходящих мимо людей. Гукасян ударил Захаренкова в лицо, Воликов наносил удары руками ногами, а еще кто-то неизвестный нанес ножевые ранения в ягодицу. А 17 декабря 2011 года в клубе «Воздух» обвиняемые Олесинов, Сутуга, Воликов, а также неустановленные лица из хулиганских побуждений и с целью нарушить общественный порядок напали на троих охранников клуба "Воздух", нанесли им удары руками и ногам, ударили бутылкой по голове и произвели не менее 16 выстрелов из травматического пистолета. В результате в клубе были повреждены входные двери и разбиты стекла на сумму 80 тысяч рублей. Все обвинение состоит из размытых фраз вроде «Сутуга, Олесинов с согласия Воликова вместе с другими неустановленными лицами наносили потерпевшим удары руками и ногами, причиняя легкий вред здоровью».

На неточность обвинения указали адвокаты обвиняемых. Светлана Сидоркина отметила, что не установлено место преступления, а раз нет места, то, возможно, и преступления не было. Также не описано, кто из обвиняемых что конкретно делал и в чем обвиняется. Адвокат Гукасяна Андрей Еремин отметил, что его подзащитный обвиняется по одному эпизоду – с Захаренковым. Но в обвинительном заключении ничего не сказано о виктимном поведении потерпевшего. Ведь получил Захаренков удар по лицу не просто так, из хулиганских побуждений, а из-за того, что крикнул «White power», фашистский лозунг националистов. «Вы говорите, что он (Гукасян) совершил действия, нарушившие общественный порядок из хулиганских побуждений. То есть выходит, что правила поведения в обществе таковы, что кричать фашистские лозунги это нормально, а пресекать их – нарушение?» - обратился к суду Еремин. - Разберемся, - ответила судья Наталья Дударь и перешла к допросу потерпевшей.

Мария Спиринг, генеральный директор компании, которая арендовала помещение под клуб «Воздух», оказалась пока что единственной из потерпевших, кто дошел до суда. Выразительно беременная девушка Мария Спиринг эмоционально рассказала о том, что ей довелось пережить 17 декабря 2011 года. По ее словам, именно она, как генеральный директор, поднялась на второй этаж, где произошла драка посетителей, увидела, что «стоит толпа людей, орет, толкается, выкинули стол» и велела охранникам клуба «зачищать балкон». Потом она видела, как люди начали покидать клуб, услышала выстрелы и звон битого стекла, и побежала к эвакуационному выходу, чтобы выпустить людей. Выйдя на улицу и обойдя здание, Мария увидела, как толпа людей бьет стекла у центрального входа и стреляет по ним. По описанию было похоже на что-то среднее между массовыми беспорядками и разгромом Химкинской администрации. Правда, "все быстро закончилось. Приехала полиция, и все разбежались". Вернувшись в клуб, Мария увидела, что потерпевший Брежнев лежит у эвакуационного выхода, а потерпевший Марадулин – лежит без сознания под стульями в зале. Про третьего потерпевшего охранника Соловьева она не помнит, вроде он там был. По словам Спиринг, о том, что у охранников было оружие, ей не было известно. И в правилах клуба такого пункта нет. Как выносили аппаратуру, потерпевшая не помнит, но догадывается, что это было сделано через окно.

На следующий день пришлось вставлять окна. Ущерб составил 80 тысяч рублей, именно такую сумму указала потерпевшая в гражданском иске. «Но мои моральные потери куда больше, - сказала Мария Спиринг, - после этого случая владелец помещения расторг с нами договор и я потеряла бизнес». После допроса потерпевшей начали допрашивать свидетелей. Их в суд явилось трое. Первой допросили студентку Марию Щербакову. Она была понятой, когда потерпевший Брежнев по фотографии опознавал стрелявшего в него мужчину.

• Следователь положил перед Брежневым три фотографии, и он выбрал одну. Он сказал, что это Шкобарь или что-то такое.

• То есть потерпевший выбрал фото стрелявшего и назвал кличку Шкобарь?- спросил ее сам Шкобарь. - Ну да, - кивнула свидетель.

Больше ничего дельного девушка вспомнить не смогла и даже забыла, что ее допрашивал следователь. Судья Дударь показала ей протокол допроса из материалов дела, Мария Щербакова признала, что подпись ее и допрос скорее всего был.

Следующим допросили Андрея Машуткина, сотрудника компании, сдающей в аренду аппаратуру для концертов. Он рассказал суду, что в тот день приехал в клуб "Воздух", установил аппаратуру, настроил ее и весь вечер находился около сцены. Он видел, что произошла потасовка на втором этаже, оттуда выпал стол и прибежала охрана. Минут за двадцать до конца концерта к нему подошел организатор и сказал, что придется заканчивать раньше и увозить аппаратуру. Машуткин и еще несколько человек стали выносить технику через окно у эвакуационного выхода - так сказал организатор. Когда уже почти все выгрузили, осталась одна колонка, он услышал крики и выстрелы внутри помещения. Он быстро сел в машину и уехал. Свидетель сказал, что лицо одного из подсудимых - Сутуги - кажется ему знакомым, правда, что он делал и в чем был одет, не помнит. Зато свидетель вспомнил, что охрана клуба вела себя агрессивно, ругалась матом и провоцировала посетителей концерта.

• А как ругался охранник? Что он говорил?

• Мне повторить?

• Нет! Просто объясните? Он унижал, угрожал?

• Скорее унижал любителей панк -музыки всякими матерными словами и толкал руками в грудь. - А почему вы решили, что это был охранник?

• Понимаете, охранник же всегда отличается от человека!

Усмотрев в словах свидетеля противоречия, прокурор ходатайствовала об оглашении его показаний, данных на следствии. Защита и подсудимые были против, но судья удовлетворила просьбу. Противоречие нашлось только во времени описываемых событий, тогда свидетель говорил, что демонтаж аппаратуры начался примерно в 21.30. Машуткин сказал, что тогда время он помнил лучше, а все остальное он и так подтвердил.

И последним допросили верстальщика журнала "Эхо планеты" Михаила Фомина. Он с девушкой пришел на концерт, а когда началась драка они убежали и спрятались на кухне. - Как это на кухне? - спросила потерпевшая хозяйка клуба Спиринг, - вы не могли там находиться! Но свидетель пояснил, что когда раздались выстрелы, началась паника, все побежали и они тоже побежали и заперлись на кухне. Он и еще человек семь держали дверь кухни изнутри, а когда вышли- все уже закончилось. И только уборщица подметала пол. - Не подметала! - с места сообщила Мария Спиринг, - до приезда полиции уборки не было.

Следующее заседание состоится 9 сентября. "

"Новая" следит за развитием событий.