Национальная ассоциация судей Чили извинилась за представителей своего цеха, не защитивших граждан в годы диктатуры от произвола государства: «Пришло время попросить прощения у пострадавших, родственников жертв… и у чилийского общества».

По официальным данным, с 1973 по 1990 год по политическим мотивам были убиты 2279 человек, примерно 50 000 попали в тюрьмы, сотни тысяч лишились работы (цифры приведены в книге Дарона Аджемоглу и Джеймса Робинсона «Почему нации терпят поражение?»). Так что и в самом деле судьям есть в чем каяться (подробнее об этом — в материале Татьяны Ворожейкиной).

Но главное — чилийские судьи подают пример нашим коллегам, которые не прошли через процесс покаяния и продолжают грешить против своей профессии политически мотивированными приговорами.

Никто из российских судей ни при какой погоде, естественно, каяться не собирается. Сталинские репрессии — да это когда было? Хрущевско-брежневско-андроповско-черненковские посадки? Да уголовное законодательство было такое. Политзэки, которых сажали и которые сидели даже в горбачевские времена? Эксцессы исполнителей.

Вряд ли кому-то в голову придет, что есть поколенческая, профессиональная эстафета вины. И эстафета покаяний. Она касается не только определенных профессий, например, следователей, судей, конвойных, надзирателей, вертухаев советского периода. Но и всей нации в целом. И нация близко подошла к тотальному покаянию в конце 1980-х (знаковый фильм эпохи Тенгиза Абуладзе так и назывался — «Покаяние»). Но события последующих лет как-то смикшировали чувства, и вина нации была забыта. Нация вдруг почувствовала себя потерпевшей и, потянувшись к сильной руке, потеряла предмет и смысл коллективных вины и покаяния. А уж когда элиты не чувствуют себя обязанными каяться, то и говорить не о чем.

Просто один маленький пример. Вот не лень было в 2001 году президенту Польши Александру Квасьневскому, лично, разумеется, вообще не имевшему никакого отношения к Холокосту, извиниться за убийства поляками евреев в Едвабне. А логика проста: он — глава государства. А глава государства отвечает и за историю нации, и за осмысление преступлений, совершенных представителями нации.

Впрочем, такое возможно хотя бы при сколько-нибудь высоком уровне национального согласия по поводу собственной истории. Или согласия конфессионального: признавал же Папа Римский Бенедикт тот факт, что «во имя христианской религии применялась сила», и это «великий стыд». У нас в очередной раз историки, собравшиеся обсудить навязший в зубах историко-культурный стандарт для школьных учебников (на этот раз дискутировали «среди себя» сотрудники Института российской истории РАН), пришли к выводу о возможности вариативных трактовок. Если возможны вариативные трактовки сталинского периода, тогда не нужно и национальное покаяние. И покаяние, например, тех же самых судей.

Все то, что происходит сегодня в политике, весь этот конформизм, а то и агрессивное послушание целых профессиональных корпораций имеют свои корни в истории. Это только кажется, что она давно остыла — история живет и в сегодняшнем дне. Что прекрасно поняли чилийские судьи в канун 40-летия прихода хунты к власти.