4 сентября 2013 года в связи с приближающейся 40-й годовщиной установления военной диктатуры Национальная ассоциация чилийских судей выступила с заявлением, в котором признала ответственность судебной системы за систематические и грубые нарушения прав человека, которые совершало государство против своих граждан. «Надо честно и прямо сказать и признать: судебная власть, и в особенности Верховный суд, того периода отказались от своей главной обязанности — соблюдения основных прав и защиты тех, кто стал жертвой государственного произвола».
После военного переворота 11 сентября 1973 г., в результате которого было свергнуто законно избранное правительство Сальвадора Альенде, тысячи его сторонников были схвачены и оказались в тюрьмах и центрах задержания — на стадионах, в зданиях военных школ и академий, где они подвергались систематическим истязаниям, избиениям и пыткам, от которых многие умерли в заключении. Эти репрессии носили бессудный характер, новая власть в первые месяцы не озабочивалсь даже видимостью законности. В результате сотни людей исчезли без следа и навсегда.
При этом суды, которые оставались единственной ветвью власти, не разрушенной военной диктатурой, по сути дела, отказались от своей важнейшей обязанности перед гражданами — предоставления права на судебную защиту. «Наши суды, — говорится в заявлении, — за немногими и потому особенно ценными исключениями отказывали в предоставлении судебной защиты тысячам наших сограждан, судьба которых так навсегда и осталась неизвестной. Судьи систематически отказывались расследовать преступные действия, совершенные агентами государства; уклонялись от личного посещения центров задержания, где осуществлялись пытки, чем, без сомнения, усугубили положение с правами человека в этот серый период». По мнению генерального секретаря правительства Чили Сесилии Перес, применение судами того периода habeas corpus (предписание доставить задержанного человека в суд и представить доказательства законности задержания) и предоставление судебной защиты могло бы спасти многих чилийцев от похищений, исчезновения и убийств.
Этого не произошло, и тем самым в годы диктатуры оказалось разрушенным важнейшее основание судебной системы, составляющее главный смысл ее существования, raison d'être — защита человека от произвола государства. Именно за это чилийские судьи и просят прощения у жертв репрессий, их родственников и у всего чилийского общества, за то, «что в решающий момент истории они оказались неспособны выполнить свои самые очевидные обязанности». В 2011 г. жертвами диктатуры в Чили было признано более 40 тыс. человек, из них более 3 тыс. было убито и 1 тыс. человек до сих пор считаются исчезнувшими.
Национальная ассоциация чилийских судей не только взяла на себя ответственность за бездействие и неисполнение своих функций в период диктатуры Пиночета, но и призвала Верховный суд страны сделать то же самое. Тем более что одной из самых постыдных страниц этой истории является заявление председателя Верховного суда в марте 1975 г., в котором не только отрицалось применение пыток, но и утверждалось, что многочисленные ходатайства о судебной защите, которыми завалены чилийские суды, мешают им работать. Представитель Верховного суда Чили, по существу, отверг призыв к покаянию, признав, однако, что судебная власть в Чили поддержала военный переворот и правительство de facto. С его точки зрения, это была правильная позиция, т.к. она позволила сохранить независимость судебной власти, «иначе в стране была бы абсолютная диктатура».
Сравнение этих позиций внутри судебной власти свидетельствует о непреодоленном за 40 лет расколе в чилийском обществе. С одной стороны, есть очевидное стремление основных политических сил разобраться с прошлым. Десятки случаев грубых нарушений прав человека в период диктатуры в последние годы рассматриваются в чилийских судах. В начале 1990-х первый после ухода Пиночета от власти демократически избранный президент Чили Патрисио Айлвин попросил прощения у жертв диктатуры от имени чилийского государства. Люди, признанные жертвами нарушений прав человека, получают ежемесячную пенсию, эквивалентную 180 евро. С другой стороны, в стране остается немало открытых сторонников Пиночета, в том числе среди государственных служащих, утверждающих, что именно его правительство спасло Чили от распада и хаоса в 1970-е гг. и заложило основы экономического процветания страны в последние 20 лет. В октябре 2012 г. в столичном театре «Кауполикан» был проведен торжественный вечер памяти Пиночета.
Несмотря на прошедшие 40 лет, современная чилийская история и политика сохраняют глубокую и неразрывную связь с правительством Альенде, переворотом и периодом диктатуры. Это отражается даже на символическом уровне: 17 ноября 2013 г. в Чили состоятся всеобщие выборы, на которых главными кандидатами на завоевание президентского поста будут две женщины: Мишель Бачелет и Эвелин Маттеи. Член социалистической партии Мишель Бачелет уже была президентом Чили в 2006—2010 гг., и ее шансы на новую победу во главе левоцентристской коалиции считаются очень высокими. Ее отец, генерал авиации Альберто Бачелет, в начале 1970-х был членом правительстава Сальвадора Альенде, остался ему верен и после переворота. Он умер в марте 1974 г. в центре задержания Академии военной авиации от сердечного приступа, ставшего результатом жесточайших пыток. Формальным директором этой академии был старый друг генерала Бачелета полковник авиации Фернандо Маттеи, ставший в 1978 г. членом военной хунты генерала Пиночета. Его дочь Эвелин Маттеи, подруга детства Мишель Бачелет, сегодня является кандидатом на пост президента Чили от правоцентристской коалиции.
Чили сегодня, по общему мнению, — самая стабильная и успешная в экономическом и политическом отношении страна Латинской Америки. Несмотря на это, выяснение правды о прошлом стало в последние годы одной из центральных проблем чилийской политики. Горький и болезненный опыт тысяч семей привел большинство чилийского общества к убеждению в том, что расчет с прошлым, расплата за прошлое необходимы и неизбежны, если страна хочет, чтобы ее граждане были уверены в непркосновенности своей жизни и достоинства. Именно в этом смысл беспрецедентного заявления ассоциации чилийских судей: «Эта просьба о прощении должна стать гарантией того, что никогда больше людям, которые живут в нашей стране, не будет отказано в доступе к правосудию. <…> Речь идет о важнейшем шаге по восстановлению морального достоинства и республиканских ценностей нашей судебной системы как части нашей еще молодой демократии».
Нет таких вещей, ради которых можно нарушать фундаментальные права человека, убивать и пытать, разрушать институты демократии и институты судебной защиты. Об этом хочется напомнить многочисленным поклонникам Пиночета среди российских либералов: ни рынок, ни экономическое процветание несоразмерны, как свидетельствует чилийский опыт, с такой ценой, если, конечно, оставаться людьми.
Это и очевидное послание российским судьям: несправедливые законы, безусловное подчинение судебной власти исполнительной, избирательное правоприменение, несправедливые приговоры оппозиционерам и бизнесменам, фактический отказ в судебной защите все более многочисленным жертвам пыток и издевательств среди задержанных и заключенных, — все это фактически разрушило основания российской судебной системы. Все меньше и меньше граждан России верит, что их права, жизнь и достоинства могут быть эффективно защищены в суде. Суд в России все больше и больше становится не защитником людей от государственного произвола, а его соучастником.
Именно об этом говорит судья Хейвуд подсудимому — нацистскому судье Янингу в финале великого фильма Стенли Крамера «Нюренбергский процесс»: «Это [массовое уничтожение людей] началось тогда, когда Вы в первый раз признали виновным невинного человека».
Мнение эксперта
«О дефиците гречки и правосудия»
Лев Симкин:
Национальная ассоциация судей Чили выступила с публичными извинениями, сообщает Agence France-Presse, за то, что при диктатуре Пиночета судьи перестали исполнять свою роль защитников гражданских прав и свобод от произвола государства.
Наивно ждать извинений от нашего судейского корпуса — за сталинские репрессии, за приговоры диссидентам, за более поздние «судебные ошибки». Да ведь и государство наше не считает нужным ни за что не извиняться, хотя оно принимало неправовые законы и сделало все, чтобы поставить судебную систему в зависимость.
«Зависимой и некомпетентной» назвал ее проживающий в Париже Сергей Гуриев, заметив, что она «не воспринимается на Западе как орган, имеющий отношение к правосудию». Да и у нас судебная система давно стала предметом стёба, по словам яркого представителя которого Сергея Доренко, «существование русских судов есть одно из незыблемейших доказательств отсутствия Бога».
Дошло до того, что Путин услышал от интервьюера на глазах у миллионов телезрителей: «Систему необходимо менять!» Столь смелый для Первого канала вывод был мотивирован — «чиновник средней руки получил в суде несколько лет условно за доказанные хищения 400 примерно миллионов рублей. И одновременно с этим сельский учитель, который по совместительству управляет местным клубом, за взятку размером 400 тысяч рублей получает 7 лет».
В ответ Путин заметил, что российскую судебную систему хотя и надо совершенствовать, но менять (по его выражению, «переломать») не надо, поскольку она «ни в чем не уступает, а по некоторым параметрам даже лучше, чем в других государствах». Да и «суд в России, конечно, является независимым. Там, где судья не хочет быть независимым, там нет независимости. Там он может и к губернатору забежать, и с тем посоветоваться, и с этим посоветоваться. Но я вас уверяю, так почти везде. А в целом, если судья занимает принципиальную позицию, с ним никто ничего не может сделать».
Так президент представляет себе картину. Какова она на самом деле — никому неизвестно. Точных замеров нет, неточных — тоже, юридическая социология у нас невостребована. Но, предположим, все не так плохо, как кажется, и большинство судей самостоятельны и принципиальны, а власть не на одних только словах выступает за беспристрастное правосудие. Ну разве что за одним исключением — там, где есть ее прямой интерес. Как говорил забытый райкинский персонаж, завскладом: «Пусть все будет, но пусть чего-нибудь не хватает». Монолог этот, называвшийся «Дефицит», пришел на ум не случайно — людьми все больше ощущается дефицит справедливости в суде.
Допустим, «заказных» дел не может быть много, просто они на слуху, большинство же судебных тяжб — вполне ординарные и правильно разрешаются. Но дефицит — штука тонкая. Как вы думаете, в какой момент возникает паника из-за дефицита какого-нибудь товара? Довольно нехватки двух-трех процентов. Три года назад, помните, с прилавков исчезла гречка? Это случилось после того, как ее запас у заготовителей и переработчиков снизился всего на 8 тысяч тонн (всего России необходимо 800 тысяч тонн зерна гречихи в год).
Разумеется, Путин не имеет к упомянутым выше судебным делам никакого отношения. Но кто-то же был заинтересован в том, чтобы ворочавшего миллионами чиновника не сажали, а сельскому завклубом «влепили» семь лет, — пусть это не вертикаль, а горизонталь власти, возникшая повсеместно как конгломерат силового ресурса с финансовым.
А что же судебная система в лице ее высших звеньев? Ведь, говоря по правде, для рядовых судей имеет значение исключительно мнение вышестоящих коллег, транслируемое через председателей судов, — вот уж вертикаль так вертикаль. Но те пока не сочли возможным высказаться даже по такому очевидному для всех поводу, как явная несоразмерность назначаемых судами наказаний. Неужели боятся таким образом подорвать собственное могущество? Знают же, что в любом случае ни перед кем извиняться не придется.
