# Среда, 11 сентября
В среду в качестве свидетеля был допрошен главный редактор «Новой» Дмитрий Муратов. Он рассказал, что Анна Степановна Политковская пришла в «Новую» в 1999 году и работала здесь до самого последнего дня. «Анна Политковская работала в горячих точках и в горячих условиях. За шесть лет — более пятисот репортажей. Почти каждый — с риском для жизни. Свыше трехсот командировок в разные горячие точки», — говорил Муратов. Анне были присущи огромный гуманизм к тем, кто страдал, и дерзость по отношению к тем, кто творил несправедливость. Когда в Грозном умирал от холода и голода детский дом, именно Политковская успела вывезти детей в Литву. Она добилась, чтобы в грозненский дом престарелых во время войны, при полном отсутствии денег и тепла, привезли хотя бы генераторы и одеяла.
«Этот размытый снимок, — Муратов показал большую фотографию, — сделан в 2003 году у входа в «Норд-Ост». Когда захватили Театральный центр, Анна была в США. Мне позвонил начальник штаба и сказал, что террористы готовы разговаривать только с ней. Через 12 часов, путем неимоверных усилий, она вошла в «Норд-Ост». И поставила одно условие — принести упаковки воды. Более сотни погибших в «Норд-Осте» не смогли спасти еще и потому, что люди умирали от обезвоживания. И, возможно, вода Политковской спасла многих».
«Когда она возвращалась из командировок, в редакции стояла очередь из людей, которые шли к Политковской за помощью. К ней шли люди, которые не нужны государству… Военные 45-го полка, которые пытались взять Анну в плен и угрожали расстрелом, когда их обманули с квартирами, за помощью обратились именно к ней. И она добилась того, что была восстановлена справедливость».
«Она умела страдания перерабатывать в справедливость. Но не думайте, что она была только суровым принципиальным правозащитником. Посмотрите на фото, — Муратов показал еще одну фотографию. — Она была красивой, веселой женщиной, очень тонким лириком…»И главред зачитал абзац из текста Анна Политковской про ее собаку, дога по кличке Ван-Гог, который боялся мужчин и машин, и хрупкая хозяйка защищала его от мира, на что он отвечал беззаветной любовью: «Все уйдут, все бросят, только собака любить не перестанет».
Затем Муратов рассказал о статьях Анны в «Новой» — о коррупции во власти, о пытках людей в Чечне, о деньгах, выделенных на восстановление республики, которые расходуются не по назначению. Ее последняя статья не была дописана — в руки Анны попало видео с издевательствами над жителями, которых пытают чеченские чиновники («Новая» публиковала недописанный фрагмент статьи)…
Отвечая на вопросы защиты, Муратов рассказал, что в июле и сентябре 2006 года Анна Степановна говорила, что чувствует вокруг «какое-то шевеление», но о конкретных угрозах и подозрениях речи не было. «У нее дома была беременная дочь, мама в больнице, а у папы по пути в больницу к маме случился приступ, и папа умер. Так что ей было ни до чего, только домашние проблемы», — сказал свидетель.
Также он рассказал, что во время прошлого процесса, в феврале 2009 года, «Новая газета» предлагала через родственников и адвоката Мусаева передать Рустаму Махмудову, что есть техническая возможность провести съемку с точки, где расположены камеры видеонаблюдения, чтобы сравнить разные фотографии и снять все вопросы: на видео запечатлен Рустам Махмудов или кто-то другой.
— А были у Анны Степановны конфликтные отношения или угрозы со стороны глав кавказских республик или нашей страны? — задал вопрос адвокат Хаджикурбанова Драгун.
— С Кадыровым были сложные конфликтные отношения, они неоднократно встречались, и это были трудные встречи. Однако про угрозы мне ничего не известно. Про конфликт с главой Ингушетии Зязиковым мне не известно, про угрозы из Дагестана мне также не известно. Про отношения с президентом нашей страны лучше спросить у него, 606-36-02 — телефон приемной.
Оставшиеся три часа оказались заняты несущественными вопросами и, казалось, ставили своей целью запутать свидетеля. Хотя подсудимые, обычно резкие и хамоватые, задавали вопросы подчеркнуто вежливо и спокойно. Все вопросы, несмотря на протест адвоката потерпевших, были сняты судьей. «Тогда дайте нам список того, что можно спрашивать, а что нельзя!» — негодовали в «аквариуме».
# Четверг, 12 сентября
Очередное заседание началось с традиционного уже скандала. Подсудимые в «аквариуме» опять пытались выяснить у судьи Мелехина, какие вопросы можно задавать свидетелю обвинения Сергею Соколову в присутствии присяжных. Например, кто заказчик убийства. Судья задавать такие вопросы запретил, вызвав новую бурю негатива в свой адрес.
Соколов рассказал, что благодаря Анне Политковской получило огласку дело Ульмана, она занималась делом Буданова, писала о нарушениях прав человека и пытках на Северном Кавказе.
К 2006 году она уже стала общественным деятелем, к ней прислушивались и обращались за помощью многие люди.
Об угрозах в 2006 году она ничего не говорила, только пару раз упомянула, что у подъезда крутятся какие-то люди.
Когда произошло убийство, «Новая» занялась собственным расследованием. «Все, что становилось нам известно, мы передавали следствию», — сказал Соколов.
Весной 2010 года к Сергею Соколову обратился Роман Попков, некоторое время он сотрудничал с «Новой» в качестве журналиста. Попков, бывший нацбол, сообщил, что сидел с СИЗО вместе с человеком по имени Олег Голубович. Тот давно знает Павлюченкова и многих его подчиненных и осведомлен, что именно Павлюченков организовал наружное наблюдение за Анной Политковской по просьбе Лом-Али Гайтукаева. Голубович сказал, что не доверяет официальному следствию, но доверяет газете и готов дать показания при условии сохранения его безопасности.
Голубович действительно дал развернутые показания под видеозапись. Позже он был допрошен и официальным следствием.
Голубович во многом подтвердил то, что было известно ранее: организовать профессиональное наблюдение за Политковской Павлюченкова попросил Гайтукаев, передав ему некоторую сумму денег. Павлюченков привлек к слежке своих сотрудников Шошина и Лебедева, но они не смогли установить местонахождение Политковской — в то время она была за границей.
Тогда Павлюченков решил забрать деньги, не выполнив заказ, и якобы поручил Голубовичу убить Гайтукаева, но тот, по его словам, отказался. Голубович также рассказал, что был свидетелем того, как Павлюченков передавал пистолет с глушителем некоему Наилю. На вопрос, кто это, Павлюченков ответил просто: киллер. Позже Голубович еще несколько раз встречался с Наилем, передавал ему деньги.
Когда стало известно о преступлении — об этом гремели все СМИ —Голубович понял, что произошло. Через три дня после убийства они отдыхали в ресторане, и Павлюченков передал деньги своему сотруднику Червоны-оглы, который в то время исполнял обязанности водителя Павлюченкова, со словами: «Наиль отработал хорошо». Позже стало известно, что Наиль — это Рустам Махмудов.
Голубович рассказал, что он лично по просьбе Павлюченкова передавал какие-то деньги Хаджикурбанову. Также он подтвердил, что Гайтукаев и Павлюченков встречалсь с Павлом Рягузовым и с Шамилем Бураевым, односельчанином Гайтукаева, бывшим главой Ачхой-Мартановского района, который позже перебрался в Москву, занялся бизнесом.
Хаджикрубанов также знаком со всеми — с Рягузовым они проходили обвиняемыми по одному делу о вымогательстве, а с Гайтукаевым Хаджикурбанов дружил — после того, как несколько лет назад задержал его с наркотиками и отпустил.
Сам Голубович некоторое время был водителем Павлюченкова и весьма информирован о его деятельности. Его показания легли в основу уголовного дела в отношении Дмитрия Павлюченкова. Последний признал свою вину, заключил сделку со следствием и осужден на 11 лет строгого режима. Голубович вместе с семьей выехал за границу.
Вопросы защиты, пытавшейся запутать свидетеля Соколова, цели не достигли. Больше всего адвокатов интересовало, почему ключевой свидетель не попал в руки правосудия, как только стало известно о том, что он обладает ценной для следствия информацией. «Потому что газета обеспечивала ему безопасность. Голубович опасался мести со стороны подсудимых и не доверял следствию, опасаясь сотрудников ФСБ», — пояснил Соколов.
У подсудимых также нашлись вопросы. Гайтукаев уточнил, известно ли свидетелю, кому еще заказывали его убийство, а Рустам Махмудов — не собирался ли Павлюченков убить и его. Свидетелю ничего об этом не известно.
