Хорошо быть шведским лесорубом в конце 40-х! Маленькое зеркальце на дощатой стене, хриплое радио на тумбочке, свежий морозец. Хорошо встать на рассвете в доме с заиндевевшим окошком в ладонь величиной, плеснуть себе в лицо льдинки из ведра, взять топор и, проваливаясь по колено в сугробы, мрачно погрести ногами к деревьям, предназначенным на повал. А потом, через восемь часов работы в снегу, устав не на шутку, для отдыха пробежать на лыжах по темному лесу километров 20. Или 40.
Хорошо быть лесорубом в коротком отпуске в начале 50-х! Тогда можно встать на рассвете, взять тяжелые Ї каждая 5 кило Ї негнущиеся лыжи, забросить за спину винтовку и интенсивным ходом уйти в леса километров за 60. Лыжни в этих сугробах отроду не бывало, потому что люди там не ходят, а ходят иногда лоси. Хорошо подстрелить лося, взвалить тушу на спину и оттащить на лыжах за все те же 60 километров в родную избушку.
А потом, однажды вечером, сидя у печки, хорошо узнать от товарища-лесоруба про молодых парней, которые надевают на грудь номера и на легоньких лыжах бегают взапуски по накатанным трассам и получают за это медали, цветы и любовь народа. И начать тренироваться всерьез. Тренер ему не нужен, ни сейчас, ни потом, никогда. Тренеры любят говорить, а лесоруб привык все делать молча. Всегда один, он до работы выходит на лыжах в темный лес, чтобы пробежать в охотку легкие 30 километров. Это так, он размялся. Труднее после работы, когда руки болят и ноет спина, — опять встать на лыжи и побегать до полуночи, пробегая Швецию вдоль, поперек и наискосок.
В 25 лет, в 1954 году, хорошо стать лыжником сборной Швеции и впервые в жизни приехать на сборы. Там ему дадут номер на грудь, белый лыжный костюм, коричневые гетры и легкие, красивые лыжи. И обнаружить, что то, что для других тут адский труд, — для тебя курорт. Это другие ездят на отдых после трудного сезона, а он после 10 месяцев самоистязаний ездит на отдых на сборы в национальную команду Швецию. Но у этого человека мотор в груди и воля как сталь, и он не может провести день без того, чтобы не истязать себя! Поэтому лесоруб оставляет свою машину в 100 километрах от базы, едет на базу на автобусе, там надевает лыжи и на лыжах бежит забирать машину. Или бежит не за машиной, а за медленно возникающей в сером небе желтой луной; бежит с луной наперегонки, доводя себя до изнеможения, вытягивая жилы из своего коренастого мощного тела; бежит, заставляя мотор в груди работать на полной мощности; часами бежит, весь мокрый от пота, со слипшимися волосами на лбу и с болью в однообразно работающих руках и ногах.
Ничто не может остановить его бег: ни простуда с кашлем на старте, ни кровь в слюне, которую он схаркивает на 25-м километре спортивной лыжни, ни пульс за гранью нормального на финише. Этот северный лыжник-самурай истязает себя без пощады. Так создается уникальная, простая и всем доступная методика тренировок: тело дано для того, чтобы мучить его, мучить нужно до треска в суставах и нельзя снимать лыжи после первых 100 километров дневного пробега, даже если очень хочется. Так возникает то в одном, то в другом районе заснеженной Швеции всегда одинокий, коренастый, небритый, суровый лесоруб на лыжах, бегущий из Шелефтео в Стокгольм, или из Стокгольма в Гетеборг, или из одних бескрайних белых полей в другие, точно такие же. Темнеет; звезда встает на небе; небо синеет; узкая полоска света появляется над горизонтом; а четырехкратный олимпийский чемпион в лыжных гонках Сикстен Ернберг все бежит и бежит.
