Чуть было не вспыхнувшая на Ближнем Востоке война остановлена. Американский флот сворачивает боевые арсеналы в Средиземном море. Россия и США договорились о политическом урегулировании сирийского конфликта. Химическое оружие будет выведено из Сирии и уничтожено к середине 2014 года. Мир вздохнул с облегчением. Но в самой стране идут бои, гремят взрывы. На Голанских высотах живут тысячи семей,десятилетиями разделенные государственной границей. 27 тысяч жителей Израиля считают себя сирийцами. А гражданская война для них—не телевизионное шоу, а ежедневная реальность.
Проверено: мины есть
Друзский поселок Мадждаль Шамс на северной окраине Израиля издалека напоминает пчелиные соты. Он террасами прилепился в склону горы Хермон. Здесь никогда не бывает жарко, а зимой идет снег. Граница с Сирией вплотную прилегает к жилым домам. Жители привыкли к отдаленным раскатам взрывов и по звуку определяют, где сегодня идут бои.
Граница в 30 метрах от дома
— Как въедешь в город, остановись на круге, около памятника, — говорит мне по мобильнику Сальман Уельдин, активист арабского центра по правам человека «Аль-Марсад».
Созданная в 2003 году в Мадждаль Шамсе, это первая правозащитная организация на Голанских высотах. Друзы, осевшие здесь задолго до образования Государства Израиль, считают эту территорию сирийской и незаконно оккупированной. Израиль же утверждает, что имеет право контролировать этот район.
От площади, где мы встретились с Сальманом, узкие улочки уходят лабиринтами вверх по склону. Чем выше к вершине, тем виднее приграничная полоса, военная база на холме, а за ней уже Сирия — метрах в 300. Забор из сетки-рабицы упирается в сельское кладбище.
Пограничный забор. На той стороне военная база
— Не люблю здесь бывать, — говорит по-русски Джамана, помощница Сальмана. — У нас не хоронят в землю. Вот это общие саркофаги. А отдельно — только иноверцы.
Сальман подводит меня к сетке:
— Смотри, по ту сторону забора в траве мина.
Враждующие стороны минируют поля, одни отступая, другие захватывая земли. А подрываются на минах и брошенных снарядах деревенские мальчишки.
— Здесь кругом с 67-го года были минные поля. 80 человек подорвались: 50 погибших, 30 раненых.
Правее, на вершине горы Хермон, едва видны антенны другой военной базы.
— Оттуда до Дамаска, — говорит Сальман, — по прямой всего 43 километра.
В 1967 году в ходе Шестидневной войны Израиль отвоевал у Сирии Голанские высоты. До начала боевых действий на них жили, по разным оценкам, от 120 до 150 тысяч человек — черкесы, друзы, арабы, армяне… От войны бежали все, но 90% друзов не покинули свои дома.
Эмансипация по-друзски
О друзах в Израиле говорят как о странноватом, непонятном народе. Живут обособленно, большими семейными кланами в деревнях. Верят в переселение душ и в какого-то своего тайного Бога. Тайну хранят больше тысячи лет. Говорят на арабском. Подчиняются шейхам. Есть посвященные друзы и непосвященные. Молятся на восходе солнца по книгам, к которым допускаются только избранные. Верующие друзы одеваются одинаково: мужчины носят шаровары черного и темно-синего цвета и круглые белые шапочки. Женщины — в длинных прямых платьях и белых платках, завязанных так, что закрыт рот.
— Мы верим, что Мессию родит мужчина. Шаровары нужны, чтобы ребенок не выпал и не ударился во время рождения, — говорит Джамана, одетая в джинсы и футболку.
— Моя свекровь переживает, что я не хочу носить такие платья, как она. Мы с мужем учились в Киеве, мы видели другую жизнь.
Вид с балкона на сирийскую границу
Путин и Асад — братья навек
В центре поселка реет сирийский флаг.
— Мы считаем себя сирийцами, — говорит Сальман. — Когда я здесь родился, это была территория Сирии. Мы на родной земле будто иностранцы. У нас есть такие, у кого в паспорте написано: «Национальность не определена».
Из 21 тысячи друзов на Голанах израильское гражданство имеют лишь немногим более 1600. Остальные живут с сирийскими паспортами и израильским видом на жительство, чтобы как-то легализоваться. От израильского гражданства отказались добровольно.
В 1981 году, после аннексии Голан, израильские солдаты ходили по деревням и бросали в окна друзских домов израильские удостоверения личности. Друзы потом сжигали эти «ксивы» на площадях.
Мадждаль Шамс живет за счет экспорта яблок в Сирию — около 20 тысяч тонн ежегодно. Хотя Сирия не имеет с Израилем торговых соглашений и в яблоках не нуждается.
У каждого жителя поселка — свой яблоневый сад. Поднимаемся на Голанское плато к Надиму. Ему 64 года.
— Сирия покупает яблоки, чтобы поддерживать нас, — говорит Надим.
В Асаде он уверен так же, как в Путине.
— Россия с нами.
С окраины его сада видна территория Сирии. Когда идет бой, слышны раскаты и виден дым. А совсем рядом больница, куда привозят раненых перебежчиков.
Надим уверен в Путине
Ты — за белых или за красных?
— Я лично против Асада, — говорит Джамана. — Надо все менять.
— Уберут его, — добавляет Сальман. — Старую Сирию не вернешь. Ему просто дали время. Если диктатор падет, страна возродится.
Мадждаль Шамс разделился на правых и левых, на консерваторов и оппозицию. Разделился по стандартной российской схеме. Молодежь — за то, чтобы все менять. Бабушки-старушки, как у нас за Путина, — голосуют за красавца Башара и за свою пенсию, которую он им платит.
Мы идем домой к Джамане. Ее свекрови Атре Калаани — 76, и она помнит старый Дамаск — «Лучший город на Земле». В ее комнате по периметру — узкие желтые матрасы. На окнах кружевные занавески. Мы пьем арабский кофе и слушаем восточные сказки «о великом визире Башаре, которого победить нельзя, но, если это случится, Земля погрузится во мрак, и начнется хаос».
Бабушка Атра любит Асада и вспоминает Дамаск
С тех пор как в Сирии началась гражданская война, Атра не выключает телевизор, следит за сводками «с фронтов».
— Горе у нас в семье произошло, — говорит она. — Племянник погиб на войне.
На стене в рамке фото серьезного молодого человека, черные брови, миндалевидные глаза.
Убитых на этой войне словно перестали считать. Цифра полугодовой давности застыла на отметке 100 тысяч. Но каждый день приходят сообщения о новых и новых погибших под Дамаском, в районе Кунейтры, близ Алеппо.
— Салам, а правда, что ваши ребята бегут через границу на войну?
— Года полтора назад два брата сбежали. Одному 20 лет, другому 24 года. Романтики захотелось. Сначала не знали, где они, а потом и в «Фейсбуке» появились, и по телефону стали звонить.
Когда слышишь в деревне отдаленные взрывы, понимаешь, что Мадждаль Шамс в любой момент может стать горячей точкой.
— Слушай, а тебе не страшно жить вот так, вплотную к границе? — спрашиваю Уафи.
Ему 30 лет, у него шикарная вилла в сотне метров от заградительного забора. Фирма, принадлежащая Уафи, строит дороги. Он весьма обеспеченный молодой человек. Другие дома на улице населяют его родственники.
— Нам тут и не скучно, и не страшно, — смеется Уафи. — Сама посуди, мой дом два государства охраняют. Это самое безопасное место на Земле.
Уафи, как и многие молодые люди Мадждаль Шамса, — против Асада.
— Пора его менять. Он все захватил в стране. Люди живут бедно. Экономика рухнула. Война.
Опять пьем кофе и говорим о войне, об Асаде, о Сирии. Вот такая приграничная пастораль — спелые гранаты, четырехметровый забор, гул самолетов и эхо взрывов.
Сейчас страсти поутихли. Жители поселка Мадждаль Шамс, втянутые в политический и военный конфликт, в основном — простые люди. Их интересуют вопросы насущные. Например, вода. Ее всегда здесь не хватает. Она поступает из Сирии по специально проложенной трубе от источника Эйн аль-Туфха. Самый спорный вопрос с Израилем — поставка бесплатной израильской воды и разрешение качать ее из-за границы по трубопроводам.
За сеткой - военная база, вплотную к территории кладбища
«Гора криков» и Долина слез
Два разных мира отделяют несколько десятков метров. Были времена, когда жители Мадждаль Шамса выходили на склон горы с громкоговорителями и общались со своими родственниками через заборы и минные поля, чтобы узнать, как дела… Большая политика превратилась здесь в трагедию разделенных народов и разрушенных семей. Эта гора так и называется — «Гора криков».
Но сегодня и сторонники, и противники Асада затаились. Уже никто не кричит, что пойдет на подмогу Башару или в ряды оппозиции, как это было еще несколько месяцев назад. Люди ждут, на чьей стороне окажется перевес.
… Дорога ведет нас на Кунейтру — одно из самых упоминаемых мест во фронтовых сводках. Пограничный переход в Сирию сегодня закрыт. Рядом — база миротворческой миссии ООН. Тишина и покой. Миротворец в белой теннисной форме — шорты, футболка — косит у пограничных ворот траву.
Делаем круг почета и возвращаемся в Долину слез. Здесь в октябре 73-го года во время войны Судного дня сошлись сирийская и израильская армии. Израильтяне выиграли битву. Отсюда, с высоты горы Бенталь, в ясную погоду можно увидеть Дамаск. До него 60 километров.
Сальман мечтает о Сирии. Внизу новые кварталы Мадждаль Шамс. И Сирийские горы по ту строну границы
База ООН ЗИУАНИ
Пограничный переход в Сирию Кунейтра
Вид на Сирию. И Кунейтру
Елена Шафран — специально для «Новой» Мадждаль Шамс, израильско-сирийская граница Фото автора
