СюжетыКультура

Маг и мастер

Марку ЗАХАРОВУ исполнится лишь 80!

Этот материал вышел в номере № 112 от 7 октября 2013
Читать
Марку ЗАХАРОВУ исполнится лишь 80!

Золотой корабль свободы в «Юноне» и «Авось», белый вокзал одиночества в «Плаче палача», веревочная лестница последней надежды в «Мюнхгаузене», азартная отвага «Тиля» и горькое рыдание «Поминальной молитвы» — это всё Захаров. Тысяча мгновений влюбленности в жизнь, легкие качели между смертным пределом человека и его беспредельностью, горькое шутовство и лихое скоморошество — это Захаров.

Всегда уверенный. Всегда растерянный. Всегда ироничный. Всегда уязвимый. Маг и мастер. На сцене, прочно закрепленной между адом и раем, небом и землей, без спешки и суеты он творит свое театральное волшебство. 13 октября останется лишь 20 лет до его столетия — а ведь волшебники бессмертны.

Биографический анекдот: «Создатель начертал формулу безупречного счастья. Захаров заметил в ней ошибку. «Только никому не говори!» — попросил Творец. А он рассказал — всему залу».

Евгений ЛЕОНОВ:

— Он один у нас — звезда, остальные — так, полумесяцы. С Марком Захаровым интересно работать, потому что он интересно видит мир. Режиссер тогда хорош, когда его отношения с актером творчески напряженные. Захаров — тот самый режиссер, который мне, как актеру, дал вторую жизнь. Второе дыхание.

Инна ЧУРИКОВА:

— Марк Анатольевич — скрытный мужчина. Он не раскрывается. Такой у него характер. И в этом он естествен. Закрытость его спасает, и это не маска. Юмор его блистателен. Возможно, в этом его природа — не сближаться, держать дистанцию.

…Когда-то он подарил мне номер «Иностранной литературы» с портретом «Девушки с жемчужной сережкой» кисти Вермеера и написал: «Инне Чуриковой — Ваш портрет от Вермеера. Марк Захаров». У меня до сих пор хранится тот журнал…

Олег ЯНКОВСКИЙ:

— …перед первой встречей с Захаровым в Москве, я страшно волновался. Он не пришел. «Что ж, видимо, оказался не нужен», — подумал я. Но, набравшись мужества, позвонил ему домой. Дословно помню разговор: «Олег, вы великодушный человек?» — «В общем — да…» — «Извините, я опоздал. Давайте повидаемся завтра…»

…Потом мы с ним долго говорили. И он произнес фразу, с которой я жил не один год. «Москва — город жестокий, способный разрушить любые иллюзии, так вот запомните: поначалу главное — не суетиться. Ничего не пытайтесь доказать с первого захода. На этом многие ломали голову. В новую жизнь надо входить постепенно, а то надорветесь…»

Этот режиссер обладает удивительным качеством — я смог в этом убедиться, проработав с ним много лет, — он помогает актеру понять, чем ты владеешь — скрипкой Страдивари или фабричной расхожей продукцией. Это в нашей профессии главное. Ведь и на уникальном инструменте можно «засушить» музыку, порвать струны, не суметь сыграть. Захаров, чувствуя артистическую индивидуальность, очень точно ее направляет. Именно в «Ленкоме» я учился понимать и настраивать свой актерский аппарат, именно Захаров позволил мне почувствовать все возможности моих нервных струн.

Александр ЗБРУЕВ:

— Он победитель. По природе своей. Должен побеждать — на сцене, в жизни. Так и выходит: нынешняя премьера «Небесных странников» — спектакль молодого человека.

Он экспериментатор, беспокойный, ищущий. Ему мало одного автора, он готов скрещивать Чехова с Аристофаном, классику со злобой дня, новичков со старожилами, это беспокойство делает его невероятно привлекательным для нас, актеров.

Он строитель. Театрального мира в первую очередь. Режиссер — не тот, кто ставит спектакли, режиссер — тот, кто строит свое мироздание. «Ленком» — его космос, и много раз на репетициях мы были свидетелями: на наших глазах Захаров находит решение — на предельных гранях интуиции, будто ему диктуют прямо из космоса…

Елена ШАНИНА:

— …Меня познакомили с Захаровым, и он спросил: буду ли я показываться? Я сказала: «Не буду». Почему? Ну что-то в этом есть лошадиное — вот есть у меня дипломный спектакль, «Бесприданница», можно посмотреть… Он на меня взглянул и сказал: «Нервная артистка, возможно, хорошая!..» И вот судьба взяла меня за шкирку и сунула в это необыкновенное пространство, школу Захарова. Я окунулась в атмосферу ума, тончайшей иронии, азарта.

Двадцать лет работы с ним — «Тиль», «Бременские музыканты», «В списках не значился» — состояние постоянного восторга. Роль Кончиты в «Юноне» и «Авось» — вершина наших отношений. Потрясающих людей для этого спектакля собрал Марк Анатольевич — Шейнцис, Рыбников, Вознесенский, все актеры. И я шла не на роль (там и роли-то, собственно, нет), а в компанию эту прекрасную… Потом спектакль стал брендом «Ленкома», имел сумасшедший успех. Все тексты, которые там спеты и проговорены, — длинный монолог Захарова, его отношение к жизни, его ностальгия по свободе…

Он не повышает голоса, но, если артист не выбирается из своих штампов, он может (и это тоже своего рода метод) сказать: «Знаете, вот стоит очередь на сериал, 300 человек, они бы так сыграли, как вы сейчас…» И ты бьешься головой о стену и находишь в себе то, чего сам про себя не знаешь. Поэтому у нас по-прежнему лучшая труппа в Москве, в которой каждый понимает, какую ноту ведет в оркестре.

Его любимое слово — «энергетика», до всякой моды, без всяких тренингов своим талантом он открыл это начало, создающее театр.

Антон ШАГИН:

— Марк Анатольевич для всех свой и разный. Для меня главное в нем — юмор и достоинство. И острое чутье на настоящее.

…У меня не шел Лопахин, и однажды на репетиции он мне сказал: «Вообрази: Обама — мусульманин»! И я вдруг понял: для Лопахина — все другое, другое понимание пользы, смысла предметов. Его главный для меня урок: держаться! Держаться, во что бы то ни стало! И важнейшая черта — держать слово. Однажды после репетиции «Вишневого сада» он протянул мне руку, впервые, и сказал: «Это пожатие важнее всех договоров…» Его доверие меня держит, мне помогает. Ни разу я не почувствовал, что он в меня не верит, что он во мне сомневается. Наша профессия некомфортная по определению. Мы все варимся в общем мучительном котле. А он позволяет тебе сочинять вместе с ним, и в этом все равно остается Захаровым.

Мне радостно, что он иногда говорит со мной вовсе не как начальник, и даже порой совсем не о деле… Я благодарен ангелам, которые это все устроили…

Григорий ГОРИН:

— Как-то группа близких друзей отмечала в ресторане день рождения Марка Захарова. Пилось вино, произносились тосты. В середине празднества вдруг выяснилось, что именинник точно не помнит, сколько ему лет… Документов у него с собой не было, год своего рождения он помнил не точно… в общем, постоянный тамада и пожизненный президент застолий Шура Ширвиндт предложил тост за «неопределенный возраст юбиляра, что свидетельствует о его вечной молодости и нарастающем склерозе!»… К чему это я? Да к тому, что приближающееся …летие художественного руководителя «Ленкома» Марка Анатольевича Захарова вызывает у меня большое сомнение относительно точности отмечаемой даты.

Если вспомнить все звания и почетные должности предполагаемого юбиляра, получается, что этих лет слишком мало, чтобы все это заслужить… если вспомнить необузданность его характера, бешеную музыкальную энергетику спектаклей, постоянную взрывоопасность экономическо-политических авантюр, в которые он пускается, почти патологический журналистский зуд, — то очевидно, что перед нами представитель современной суетливой молодежи, и никаких юбилеев ему вообще не положено! Короче: всем организациям и частным лицам, собирающимся отмечать юбилей Захарова, советую прежде потребовать у него паспорт для установления точности даты. Уверен, что паспорт он не покажет (возможно, сжег его в качестве репетиции перед сжиганием своего партбилета). И вообще из всех документов у него в кармане окажется какой-нибудь старый студенческий пропуск с потертым корешком, что вполне соответствует сегодняшнему состоянию уважаемого мэтра…

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow