Глухой голос в телефонной трубке расспрашивает только что вернувшуюся из роддома женщину: кто у нее родился? Мальчик? Гудки. Эта информация нужна следователю с Лубянки, чтобы, шантажируя молодого отца, выбить из него признания в несовершенных преступлениях. Показания выбиты. Отец расстрелян. Первой фразой ребенка станет крик: «Хочу за зону!» Этим ребенком был известный хореограф Азарий Плисецкий. Когда тетка добилась его освобождения, с мальчиком прощался со слезами чуть ли не весь АЛЖИР (Акмолинский лагерь жен изменников родины), а ребенок подозрительно шуршал: его курточка, штаны, рубашка были набиты записками и письмами на волю.
«Дольше жизни» — второй фильм дилогии. Первая часть — «Мы будем жить» — посвящена узницам АЛЖИРа, женам врагов народа, выжившим и погибшим в казахстанской степи от голода и холода. Новая телевизионная картина рассказывает об их детях. О малышах, отправленных вместе с осужденными матерями в лагеря, рожденных на полу грязных вагонов-телятников, умиравших в трюмах переполненных барж и в ледяных бараках.
Я была в АЛЖИРе, признаюсь, страшно идти по каменистой степи. Ветер несет сухие чешуйки ковыля по растресканной земле — необозримому погосту. Просто боишься наступать… тысячи живых душ здесь стерты в пыль… Тут же на «Мамочкиных кладбищах» хоронили детей, многих выносили за территорию и оставляли мертвых на сорокаградусном морозе.
Подросших малышей передавали в детские дома и ясли. Обычно принудительные отправки детей совершались ночью, врасплох. Но без шума не получалось: от дикого крика одного барака вся зона заходилась стоном «осиротевших» матерей.
Дети русских, испанцев, эстонцев, голландцев, немцев, евреев, белорусов, дети командиров, ученых, крестьян, артистов, военных, красных и белых… Сегодня некоторые из них рассказывают камере о своем изуродованном детстве. Вспоминают доктора Хану Мартинсон, которая выхаживала маленьких доходяг, начальника лагеря Баринова, которому многие узницы и их дети обязаны жизнью. Вспоминают о жизни в детдоме — точной копии лагеря, где всем заправляли подростки-паханы. Вспоминают, как к одной девочке в детдом приехала мама и спела колыбельную, и все дети не могли уснуть — это была первая и последняя колыбельная в их жизни. Вспоминали, как из них воспитывали верных ленинцев, учили ненавидеть врагов народа — собственных родителей. Как спустя годы встречали вместо мам малознакомых изможденных женщин. И не узнавали их. Что невыносимее было для узниц АЛЖИРа: лагерное унижение или пытка непониманием, неприязнью собственных детей?
Сталин в кадре неторопливо пьет минералку и авторитетно убеждает послушную аудиторию-страну: «Кровь, обильно пролитая нашими соотечественниками, — дала свои результаты». Он прав, что и говорить. Опыт отрицательной антропологии, затеянный комвождями, продолжается. Они успешно формировали народ, сам себя истребляющий. Один из способов самоуничтожения — беспамятство: человек превращается в бездушное рабское создание, преданное хозяину, не помнящее прошлой жизни. В «Дольше жизни» припоминается легенда о манкуртах из айтматовского романа «Буранный полустанок».
Система была устроена так, чтобы стереть с лица земли даже могилы жертв Большого террора. Поразительна история, как один из героев фильма настойчиво ищет могилу своего расстрелянного отца и случайно обнаруживает в конце 80-х на секретном объекте КГБ СССР крупнейшее захоронение «Левашовская пустошь», где покоятся останки 45 тысяч человек.
Писательница, дочь репрессированных — Тамара Петкевич (ее и саму арестовали в 22 года) говорит, что СССР 1930—1940-х — это бесконечные поезда с теплушками. Вот уж действительно страна перемещенных лиц. Все на колесах: сидельцы и присматривающие.
Как многие телевизионные работы, картина имеет огрехи: монтажные, операторские, сценарные. Но как же они незначительны по сравнению с тем, что Даша и Сергей нам и нашим детям возвращают. Нашу память — необходимую среду внутреннего мира. В финале фильма (как и предыдущая картина, «Дольше жизни» снималась на личные сбережения) нынешние подростки, зачитывая имена своих дедов и прадедов, называют дату их гибели.
Эти убеленные сединами ДИРы — последние жители архипелага ГУЛАГ, последние свидетели дьявольской расправы над собственным народом. Расправы, которая не имеет конца, потому что снова и снова пытаются канонизировать прожорливого кремлевского таракана, и сам он в образе благородного отца предстает на главных телевизионных каналах. Тех самых каналах, что не покажут фильм «Дольше жизни».
