Бывший замминистра финансов, экс-зампред ЦБ и действующий директор по макроэкономическим исследованиям Высшей школы экономики (ВШЭ) Сергей Алексашенко уехал из России в США в Джорджтаунский университет – пока до весны следующего года. В интервью «Коммерсанту» он заявил, что «к решению об отъезде меня мягко подтолкнула российская власть, когда мне не позволили избраться в совет директоров «Аэрофлота».
Едва ли ситуация у Алексашенко столь же жесткая, как и у бывшего ректора Российской экономической школы (РЭШ) Сергея Гуриева, которого допрашивали по делу ЮКОСа, в результате чего он теперь живет и работает в Париже. Но событие не менее симптоматичное, свидетельствующее о том, что, как говорили многие собеседники «Новой» из числа известных экономистов, «эксперты нынешней власти не нужны». Коллеги Сергея Алексашенко говорят, что об его отъезде было известно еще месяц назад. И это притом, что и Гуриев, и Алексашенко сотрудничали с властью в экспертном качестве, а еще сравнительно недавно директор по макроэкономическим исследованиям ВШЭ считал достаточно важной и эффективной работу в Открытом правительстве (кроме того, он – член Экспертного совета при правительстве).
Сергей Алексашенко никогда не скрывал своих либеральных взглядов. Правда, его достаточно радикальные высказывания в последнее время вызывали раздражение на самом «верху». И это притом, что он оставался одной из самых ярких и заметных фигур в ВШЭ, университете, эксперты которого востребованы в качестве исполнителей государственных заказов. Кому-то, очевидно, казалось, что в таком положении Алексашенко есть некоторое противоречие.
В своей последней резонансной публикации в «Новой газете» (№109 от 30.09.2013) Сергей Алексашенко писал: «Хотя Владимир Путин и бодрится, и готов просидеть в Кремле еще 10 лет, даже его ближайшее окружение (особенно те, которые помоложе) хорошо видит, что ни былой энергии, ни задора уже не наблюдается. И что самой большой ошибкой правящего режима будет политика консервации всего и вся в нынешнем виде. Чем это обернется, хорошо известно: достаточно посмотреть на то, как рушился геронтократический советский режим. Только на этот раз крушение режима (и страны, кстати) может оказаться гораздо более болезненным для всех. И поэтому «обобщенный Кремль» не может не задумываться о «России после Путина». И потихоньку начинать просчитывать сценарии и строить гипотезы».
Не исключено, что на эти и другие его высказывания, а также прямые контакты с лидерами оппозиции ему и могли указать коллеги из высших сфер. Судя по всему, философский пароход снова приветливо открывает трап – всем экспертам, открыто выражающим неудовольствие сложившейся ситуацией, рекомендуется заблаговременно воспользоваться этой опцией. Режим все чаще ставит перед выбором лучших отечественных экономистов – или вы с нами или против нас. Вопрос: кто же тогда выступает против российской экономики – не те ли, кто отказывается от честных экспертных оценок? Странным в этом контексте выглядит молчание системных либералов, занимающих многочисленные ответственные посты в финансово-экономических структурах власти
# Сергей АЛЕКСАШЕНКО: «Правильно говорить не о философском, а об инновационном пароходе»
Отъезд известного экономиста Сергея Алексашенко в США наделал много шума, впору вести разговор о тенденции — новых карьерных траекториях когда-то востребованных на родине экспертов. В интервью обозревателю «Новой» Андрею Колесникову бывший замминистра финансов, экс-зампред ЦБ и директор по макроэкономическим исследованиям Высшей школы экономики (ВШЭ) разъясняет причины происходящего.
— Сергей, есть ли политическая составляющая в отъезде? Например, недовольство «верхов» высказываниями? В чем все-таки главная причина отъезда?
— Первое, и самое главное.
Я в командировке от Вышки. То есть все, что со мной происходит согласовано с руководством университета и нравится обеим сторонам.
Политика, как известно, есть концентрированное выражение экономики, поэтому политическую составляющую можно искать где угодно. Вопрос: нужно ли? У меня действительно освободилось рабочее время, и я действительно не смог найти себе интересную работу в России. Поразмыслив над этой ситуацией, я смог нарисовать себе две темы для исследования, которые мне интересны: 1) трансформация мировой финансовой архитектуры и 2) опыт восстановления верховенства права. Сам понимаешь, что в Москве с этими темами почти никто не работает. Я пообщался с американскими университетами и Джорджтаун согласился меня приютить. А Вышка — командировать. Так что все по обоюдному согласию.
Про недовольство «верхов» моими высказываниями я слышал, но не прямо, а через вторые-третьи руки. Понять, насколько это соответствует истине и что именно вызывает столь острую реакцию я в такой ситуации не могу.
Со стороны Вышки никаких одергиваний-критики-ограничений в мой адрес никогда не было.
— Есть ли характерные детали в истории с Аэрофлотом, в совет директоров которого ты не попал?
— Характерно то, что госкомпания использовала худший опыт корпоративных войн конца 1990-х-начала 2000-х. В той ситуации, когда со всех трибун они говорят о повышении качества корпоративного управления.
— Казалось, что ты испытывал энтузиазм по поводу работы, например, в Открытом правительстве? И вдруг отъезд. Есть ли вообще чем заняться эксперту в отношениях с властью?
— Насчет энтузиазма это ты погорячился. Это был прагматический подход. Я считаю, что рано или поздно власть пойдет на реформы (правда, это может быть и очень поздно, то есть — безрезультатно), именно поэтому я считаю нормальным для себя говорить власти то, что я считаю правильным делать. Вопрос к власти — принимать мои рекомендации или не принимать? Если рекомендации принимают, если мне дают поучаствовать в их реализации, то мне интересно продолжать такую деятельность. Если не принимают, а все что нужно власти, это использовать мое имя, то мне это не очень интересно. Отношения с Открытым правительством явно сильно сместились в сторону второго варианта.
— Существует ли сходство твоей истории с казусом Сергея Гуриева? Готовиться ли публике к массовому погружению экспертов на «философский пароход»?
— Не вижу сходства с Гуриевым. На Сергея было оказано прямое силовое давление, он на это отреагировал. На меня такого прямого давления не было. У меня изменились жизненные обстоятельства. Стоял ли за этим кто-то? Возможно, но не имею доказательств, которые могу предъявить.
Количество людей, уезжающих из России, слишком велико. Думаю, что сегодня правильно говорить не о философском, а об инновационном пароходе — таких людей современная Россия выдавливает.
— И на десерт — раз уж появился повод поговорить: как в общем и целом ты оцениваешь состояние экономики России и качество экономической политики?
— Слишком сложный вопрос, чтобы дать короткий ответ. Я называю нынешнее состояние экономики кризисом, поскольку все старые тренды сломались, а новые пока неочевидны. Экономика снижается уже третий квартал подряд (если верить Росстату), а все рецепты, которые я вижу, лежат не в области экономической политики, а в области политических реформ — верховенство права, независимость суда, реформа правоохранительных органов, защита прав собственности, политическая конкуренция.
