Напомним, в январе 2013 года несколько иностранных семей обратились в Европейский Суд – в настоящий момент в суде 32 жалобы. Эти семьи готовились усыновить российских сирот: они уже познакомились со своими будущими детьми, с некоторыми состояли в переписке, оформили все необходимые бумаги. Дети вот-вот должны были быть взяты в семью – но тут был принят «антимагнитский закон», запретивший иностранцам усыновлять наших сирот.
Нет нужды напоминать, при каком колоссальном сопротивлении со стороны общественности этот закон прошел сначала Госдуму, потом Совет Федерации, а потом был подписан президентом. И вряд ли есть смысл повторять все использованные тогда аргументы, объяснявшие, почему нельзя лишать детей права на шанс обрести семью. Но если тогда, в основном, речь шла о потенциальной возможности (вернее, уже невозможности), то в случае с несколькими детьми – о вполне конкретной.
– Эти родители уже распланировали жизнь, лечение своих будущих детей, они уже считали их своими, – говорит адвокат Каринна Москаленко. – Самое тяжелое для них в том, что дети считают – они их предали.
И вот, наконец, в деле появились подвижки. На прошлой неделе адвокаты, представляющие интересы родителей в Европейском Суде, получили документ – так называемый Statement of facts, подписанный 4 ноября. Это значит, что правительству дали почти четыре месяца (до 28 февраля), чтобы ответить на вопросы Европейского Суда, после этого ответ будет передан истцам, а после - как они, со своей стороны, добавят что-либо по результатам этого досудебного этапа, выскажутся, ЕСПЧ вынесет решение.
– Мы очень рады, что Европейский Суд еще весной согласился дать нашему делу приоритет и рассматривать его в ускоренном порядке, – рассказывает Каринна Москаленко. – За это время они успели рассмотреть и принять во внимание все обстоятельства каждой жалобы, это очень большая работа – так что, учитывая объемы, Европейский Суд отреагировал быстро.
По словам Москаленко, вопросов, адресованных российскому правительству, достаточно много. Есть три общих проблемы для каждой жалобы. Не было ли нарушено право на семейную жизнь (8 статья Европейской конвенции по правам человека)? Не было ли дискриминации (14 статья)? Не является ли такое обращение с детьми и их приемными родителями бесчеловечным (3 статья)?
При этом много отдельных вопросов по каждому конкретному случаю или группе случаев. Так среди детей, несколько – тяжело больны. У одного серьезные проблемы с сердцем: уже в этом году у него отключился кардиостимулятор, и ребенка едва спасли. Его американские родители провели все необходимые консультации с врачами, они хотят его лечить, знают, как, и у них есть на это деньги. Другой мальчик оказался разлучен с родной сестрой: ее успели удочерить до вступления закона в силу, а его - уже нет.
По словам Москаленко, главная надежда на добрую волю государства, которое согласится с позицией Европейского Суда. Ведь Суд может признать дело «приемлемым» или «неприемлемым», может решить, имело место нарушение или нет, но не может влиять на внутреннюю политику другого государства.
– Мы рассчитываем, что государство признает нарушения и сделает исключение хотя бы для этих малышей, – надеется Каринна Москаленко. – Но важно подчеркнуть еще одну вещь. Хотя Европейский Суд не может повлиять на нашу внутреннюю политику, его решения обязательны к исполнению. Ни одно из 47 государств, на которые распространяются юрисдикция Суда, не позволяют себе игнорировать его решения.
