Антонина Пирожкова. Я пытаюсь восстановить черты: О Бабеле — и не только о нём. — М.: АСТ. Редакция Елены Шубиной. 2013
Для меня всегда становятся потрясением мемуары этого жанра. Надежды Мандельштам — самые известные из них. Я имею в виду именно вдовские. Женщина, которая была рядом с каким-то очень известным человеком, потеряла его рано, в молодости, при трагических обстоятельствах, потом прожила одна долгую-долгую жизнь. И причем еще оказывается, что сначала она жила с клеймом. И была в положении проклятой. И должна была скрывать эту свою погибшую любовь. А потом вдруг оказалось, что этот человек был нужен совсем не только ей одной. И произошло какое-то второе его открытие. И она, может быть, увидела его в каком-то совершенно в другом свете. И он, может быть, превратился у нее в два совершенно отдельных человека. И вернулся к ней другим. Это вот совершенно завораживающее чтение, особенно если написано просто и искренне, как в данном случае. Я к Исааку Бабелю отношусь сложно. К каким-то его поступкам. У меня, что называется, есть к нему претензии и вопросы. И должен сказать, что я в молодые годы был большим поклонником его текстов, чем сейчас. Сейчас они мне кажутся не такими прекрасными, как в юности. Но его трагическая судьба, и особенно его последнее предрасстрельное письмо, — лишают все эти литературные претензии всякого смысла. Остается чистая история трагедии писателя, яркого и талантливого человека, разрушенной любви, разрушенной женской судьбы. Посмотрите на обложку: какая красавица! Ну с Бабелем это неудивительно.
Двери нашего дома не закрывались в то страшное время. К Бабелю приходили жены товарищей и жены незнакомых ему арестованных, их матери и отцы. Просили его похлопотать за своих близких и плакали. Бабель одевался и, согнувшись, шел куда-то, где еще оставались его бывшие соратники по фронту, уцелевшие на каких-то ответственных постах… Возвращался мрачнее тучи… Страдал он ужасно, а я зримо представляла себе сердце Бабеля. Мне казалось оно большим, израненным, кровоточащим. И хотелось взять его в ладони и поцеловать…
Лев Рубинштейн. Скорее всего. — М.: АСТ: CORPUS. 2013
Другая книжка — в руки попался мне мой друг Лев Рубинштейн. Я к Льву Рубинштейну отношусь с удовольствием. Его существование меня радует, причем в обоих его качествах. И как автора, я его тексты читаю с наслаждением. И просто его существование как друга Лёвы. Так что он, что нечасто бывает с талантливыми людьми, хорош в обеих ипостасях. И книжка совершенно замечательная. Единственное, что я бы посоветовал тем, кто ее будет читать, — не читать ее подряд и насквозь, а читать ее маленькими кусочками. И желательно в тот момент, как мысли черные придут. Лёва вообще очень позитивный.
Фундаментальное отличие советской риторики от нынешней в том, что если в основе первой лежало тотальное лицемерие, то в основе теперешней — столь же тотальное бесстыдство. Это, если угодно, семиотический прорыв.
Игорь Зимин, Людмила Орехова, Рамиля Мусаева. Из истории зубоврачевания, или Кто лечил зубы российским монархам. — М.: Центрполиграф, 2013
А третья книжка, наоборот, совершенно не позитивная, а очень страшная. Это совершенно захватывающая книжка, она на самом деле не про то, кто лечил зубы российским монархам. Это вообще история стоматологии с древних времен до нашей эры с жуткими и смешными фотографиями протезов финикийских и тому подобное. Что делали с нашими несчастными зубами эти страшные люди — дантисты в самые чудовищные времена. Очень хорошо и познавательно написано. Особенно меня интересовала история анестезии. Спасибо большое авторам, я так много узнал из этой книги, и это обязательно пригодится в моей работе.
Для получения«сахарных зубов»московские красавицыXVIIвека отбеливали зубы ртутными белилами.Такая методика позволяла на короткое время выводить себя на«пик формы»,решая матримониальные задачи.Когда красавица выходила замуж,ртутные белила полностью снимали эмаль с зубов.Чтобы скрыть ужасающие результаты,некоторое время на Москве существовала мода на чернение зубов. Наверное,это было сильное зрелище: полная,набеленная,нарумяненная женщина,с густо подведенными глазами,со стрелками до висков,улыбалась добру молодцу чернеными зубами…
Владислав Дунаев.Достоверный том.— М.: Навона, 2008
Владислав Дунаев — японист, чем он мне уже очень интересен. Эта книжка человека про свою жизнь. Всякая книга человека, рассказывающего про свою жизнь, если он рассказывает честно, она интересна. А если этот человек еще и японист — это значит, что у меня с ним много точек общего профессионального интереса.
Сопровождала Клариса ПУЛЬСОН
