Посреди небольшой поляны — высокий деревянный крест, укрепленный со всех сторон камнями, у его основания — россыпь цветов, потухшие под дождем свечи. Поминальные службы возле памятного креста, установленного рядом с первыми обнаруженными в 2002 году расстрельными ямами, проходят здесь уже несколько лет. Гражданская акция, организованная питерским Научно-исследовательским центром «Мемориал» при поддержке Комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий правительства Ленинградской области, состоялась впервые.
Красные гвоздики — под отдельно стоящими деревьями: до сегодняшнего дня точные места всех захоронений в Койранкангасе так и не установлены. Останки могут находиться у любого дерева, под любым камнем, в каждой яме, заросшей вереском.
Территория действующего Ржевского артиллерийского полигона со стороны Дороги жизни огорожена колючей проволокой и серьезно охраняется — чтобы с шоссе попасть на полигон, нужно преодолеть три КПП. Но ближе к Ладожскому озеру, со стороны Токсово заборов и охраны никогда не было, и местные жители постоянно ходили сюда: среди грибников леса Ржевского полигона считаются самыми урожайными.
В 80-е годы известный местный краевед Алексей Крюков изучал быт и топонимы финнов, коренных жителей этого района: до начала 40-х годов прошлого века здесь стояли несколько финских деревень. Советская власть уничтожила их, когда началась война с Финляндией: дома разрушили, жителей выселили в районы Крайнего Севера, в Якутию. Те, кто выжил, и их потомки в 50-60-е годы стали возвращаться в родные места, и поселялись по соседству — в Тосковском и Всеволожском районах.
Расспрашивая стариков о традиционном укладе и старинных названиях окрестных деревень, Алексей Крюков услышал от них рассказы о расстрелах, проходивших здесь в 20-30-е годы. Тогда, еще дети, они видели машины, по ночам заезжавшие в лес. Днем мальчишки-пастухи натыкались в лесу и на вересковых пустошах на свежевырытые, плохо присыпанные могилы — под небольшим слоем песка видны были ноги, руки, нередко из-под земли слышались стоны…
«Примерно в 1935-36 годах я с другими подростками обнаружил в кустах у дороги, ведущей из Токсова во Всеволожск, торчащие из земли черепа и кости. Со стороны Всеволожска к этому месту часто подъезжали машины. Из деревни был слышен звук выстрелов и виден свет фар. Все взрослые в деревне хорошо знали о месте расстрелов, но детям старались не говорить» (Давид Пелконен, 1925 г.р., поселок Токсово, Лен.обл.).
«Мы, дети, нашли в лесу человека. Он лежал, видно не мог идти. Увидел нас, что-то говорит, мы не понимаем. Что делать, не знаем. Тащить его нам не по силам. Да и куда. Сделали шалаш. Приносили питья, и чего нашли поесть. Родителям не говорим. И на другой день ходили, он там. На третий день приходим, его нет. Или он ушел, или те нашли его» (Микко Ванганен, 1921 г.р., пос. Куйвози, Лен. обл.).
«Мне было 6 или 7 лет. Ночью к нам в дом пришли солдаты. Офицер что-то говорил, грубо так. Мы не понимаем. Отец говорит: что случилось? Ему не ответили, только: стой на месте. Смотрели чердак и подпол, и в сарае искали. Все перевернули, ничего не нашли. Утром узнали, у всех так искали. Говорили, кому-то удалось бежать с места расстрела» (Ялмар Киуру, 1928 г.р., г. Кондопога, Карельская АССР).
Когда в этих местах начались расстрелы и захоронения людей, арестованных сотрудниками ВЧК-НКВД, сейчас точно не скажет никто.
— Массовые репрессии не прекращались на протяжении всех лет советской власти, но расстрелы происходили, главным образом, с 1918-го до середины 50-х годов, — говорит Ирина Флиге, директор Научно-исследовательского центра «Мемориал». — Предполагаем, что в урочище Койранкангас начали привозить людей для расстрелов и захоронений примерно с середины 20-х.
У этого предположения есть логическое обоснование. В 1921 году на могилу расстрелянных по делу Петроградской боевой организации Таганцева, находившуюся в Ковалевском лесу (тоже часть Ржевского полигона, немного ближе к Петербургу), пришла Мария Спиро — соратник и близкий друг расстрелянного Виктора Козловского. Ее арестовали, сохранились протоколы допроса: Мария Семеновна сказала, что о могиле в Ковалевском лесу ей сказали «в хвосте на Гороховой» — в очереди на получение справки об арестованных ВЧК на Гороховой улице в Петербурге. Получалось, что конспирация нарушена, и палачам пришлось искать новое место для расстрелов и погребений. Нашли рядом — в глубине Ржевского полигона, куда в середине 20-х была проложена новая дорога. Кстати, первые расстрельные ямы в Койранкангасе десять лет назад нашли почти около дороги.
Но еще раньше, в конце 30-х, о массовых расстрелах и страшных могильниках в урочище Койранкангас, стало известно в Европе. Местный житель Юхани Конкка в 1919 году ушел в Финляндию, стал там известным писателем и в 1939 году опубликовал роман «Огни Петербурга», где почти с документальной точностью все это описал. Главы из романа на русский язык перевели лишь в начале этого века.
То, что о могилах в Койранкангас знали не одни чекисты, стало понятно не только из рассказов бывших жителей финских деревень.
— В 90-х годах мы участвовали здесь в поисковых работах, — рассказывает Ирина Флиге. — Я случайно подняла голову вверх и неожиданно увидела почти на самой макушке сосны венок. Мы осторожно его сняли — он был полуистлевший. По стилистике это были, наверное, 40-50-е годы. Значит, кто-то уже тогда приходил сюда помянуть своих близких. Венок сфотографировали, до нынешних времен он уже не сохранился.
Осенью 1937 года органам НКВД под кладбище была передана специальная территория — Левашовский лес. Здесь хоронили умерших в тюрьмах и казненных (осужденных не только расстреливали, но и душили, травили газами, забивали дубинами и топорами) с 1937-го по 1954-й. Сохранились схемы захоронений и официальные цифры погребенных — по данным архивов КГБ, там лежат останки 19 тысяч 450 человек. Официально Левашово — самое крупное кладбище жертв политических репрессий в России. Всего по официальным данным с 1937-го по 1954-й в Ленинграде были расстреляны около 50 тысяч человек.
Возможно, после открытия Левашово в Койранкангас стали меньше привозить для расстрелов и погребений. Сколько всего здесь похоронено — точно не знает никто, некоторые исследователи предполагают, что не меньше 30 тысяч. Эта цифра возникла, скорее, математически: от 50 тысяч отняли почти 20 тысяч из Левашово. Но кровавый террор не согласовывался ни с какой логикой.
— Я изучил все протоколы актов приведения приговоров в исполнение с 1918 по 1941 годы в Ленинграде — ни в одном из них не указано ни одно место погребения, — говорит Анатолий Разумов, старший научный сотрудник Российской национальной библиотеки, руководитель Центра «Возвращенные имена» при РНБ. — Хотя в Ленинграде и окрестностях десятки мест связаны с исполнением казней и погребениями. Шесть из них определены: Петропавловская крепость — там может быть до тысячи человек, Преображенское кладбище, Ковалевский лес (там пока найдены останки шестерых), Койранкангас, Левашово. Обнаружены захоронения и на Богословском кладбище. Есть свидетельские показания и о других местах захоронений, известно, что даже после открытия Левашово казненных и умерших в тюрьмах хоронили в разных местах.
Знаем ли мы точно, сколько человек на Койранкангасе? Нет, не знаем. Знаем ли точно, сколько в Левашове? Нет, не знаем. Ответы на эти вопросы дадут только широкие археологические исследования.
