…Пресс-центр штаба национального сопротивления — на втором этаже Дома профсоюзов. Сине-желтые, с номером, пропуска обновляют и проверяют каждый день, чтобы под прикрытием не пробрались чужие.
У входа в здание — самая толчея, время ужина: на первом этаже, там, где была профсоюзная столовка, волонтеры режут для Майдана колбасу и разливают пакетированный чай. Здесь особенно чувствуется, насколько за две недели одежда пропахла соляркой и костром.
— О-йо! — С парнем в марлевой маске чуть не сталкиваемся лбами и восклицаем оба. Он по всем правилам санитарии в общепите тащит на улицу поднос с горой бутербродов… и чудом спасает этот натюрморт от разгрома и падения.
— Да куда ж?!..
Осекся: заметил бейдж «Пресса», который я подняла как можно выше, не доверяя тесемке, на которой держится опознавательный знак.
— Возьми, дорогая, хоть поешь!
На мне маски нет: похоже, гожусь парню в матери, от дефицита веса тоже не страдаю. Благодарю, шучу, что здесь еда не для журналистов, нечего разбазаривать народное добро. Говорю правду: только что из дому, пообедала. Он не верит. В его представлении, журналисты, работающие на Майдане, — это главные друзья, почти родственники, которые тут прописались и чуть ли не первыми бросаются под дубинки «Беркута», поливая собственной кровью улицы Киева.
Не уговорив на хлеб с колбасой в порядке сатисфакции, кивает трогательно, заговорщицки:
— Постой минутку, ничего же не случится. Сейчас сыр понесут. Сыр будешь?
# От жилетки рукава
В пресс-центре многие уже облачены поверх курток в жилеты ярко-оранжевого (какого ж еще?) цвета со светоотражающими полосами и надписью: «Пресса». В комплекте идут одноразовые респираторы и пластиковые очки. Спецодежду для митингов срочно заказал изготовить и раздал (основание для получения — служебное удостоверение) Институт массовой информации (IMI), неправительственная организация. Решение экипировать тех, кто в «поле», приняли после беспрецедентного для независимой Украины побоища возле администрации президента.
Впрочем, фотокорреспонденты, работающие в Киеве на западные информагентства, еще во время разгона студенческого Майдана поняли, что именно витает в атмосфере. Выходят на съемку в касках альпинистов. Говорят, магазины туристических товаров сделали кассу месяца за одну смену. Многие к тому же купили противогазы и не прогадали. Но среди пострадавших на улице Банковой все равно оказалось более полусотни отечественных и зарубежных репортеров. («Новая газета» напечатала перечень, составленный одесской журналисткой Зоей Казанжи.)
Жилеты — не спасительные «броники» — вызвали ожесточенную дискуссию в кругу коллег из украинских изданий. Ведь «Беркут», свидетельств масса, лупил именно по тем, в чьих руках замечал камеру, фотоаппарат или диктофон. Гонялся, как охотник за дичью. Теперь в случае новых столкновений «СМИшную мишень» вычислят первой, со стопроцентной точностью.
Политикам из оппозиции тоже нашили ярко-желтые, как у парковщиков, безрукавки с предупреждением: «Народный депутат Украины». Накануне в больницу попали с травмами два депутата Рады, оба из «Свободы», Андрей Мищенко и Алексей Кайда. Они, рассказывает в телеэфире однопартиец, прикрывали собой репортеров. Спецназ не поверил ни на слово, ни «корочкам». Месили даже тех, кто был в белых халатах и пытался перевязать первых раненых…
Федор Лапий, главный детский иммунолог столицы, кандидат медицинских наук, молодой, очень серьезный, обязательный участник «круглых столов» в редакциях газет и на ТВ по теме прививок от кори и коклюша, — возвращался в ночь с дежурства домой через студенческий Майдан, решил проконсультировать медиков-волонтеров насчет профилактики ОРВИ. Дальнейшее Федор запомнил под вспышки блицев:
— Просто лежали под ударами, и я почувствовал, что лязгнули зубы, вкус крови, думал: язык прикусил, а потом коснулся головы и понял: оттуда течет. При этом меня били дальше: «Сука, не двигайся, я тебя сейчас кончу, сука!!!»
У Федора четырьмя швами стянута рана на темени. «Беркут» Лапий не провоцировал, могу поручиться лично. Врачи, рассказавшие на брифинге о схожих ощущениях, тоже не производят впечатления отморозков, которые ввели милицию в грех агрессии.
Становлюсь невольной свидетельницей разговора певицы Русланы Лыжичко с человеком в голубом берете с гербом — украинским миротворцем.
— Как защитить людей на Майдане? — спрашивает Руслана еле слышно.
— Надо снимать колючую проволоку вокруг баррикад. Здесь не гетто. И вывесить везде флаги ЮНЕСКО. Мы же в историческом и культурном центре Киева, — дает неожиданный (по крайней мере для меня) ответ собеседник.
# Хватит раскачивать елку!
Журналист, который смотрит либо убежденным левым, либо категорически правым глазом, воспроизводит кривую картину дня. А если берет при этом в руки что-то тяжелее айпада, он все равно остается журналистом? А если журналисту предлагают вообще зажмуриться?
С Первого национального телеканала по ходу Майдана уволились три корреспондента: не вынесли метаний руководства от ЕС к России в унисон действиям президента и правительства.
Потому что остающийся в профессии не имеет права видеть только Майдан и человеческое море вокруг него. Без 30—40 (социологи запутались в показаниях!) процентов граждан, что сейчас мрачно сидят у телевизоров и следят за новостями — «Януковичу дали 48 часов на отставку кабмина!», «Кабмин окружен, в Мариинском парке строят баррикады!», «В случае штурма или попытки ввести чрезвычайное положение — все на помощь революции!», «Памятник Ленину снесли!» — страны не существует. Собственно, из этих людей сооружает баррикаду государственная пресса России, а украинские демократические СМИ ими брезгуют: антигерои.
Тележурналист Егор Соболев — один из немногих, кто некогда объявил: «Ставлю точку!» Теперь только общественная деятельность в структурах гражданского общества. Егор был вдохновителем студенческого Майдана, сейчас же предложил использовать тактику УПА. (Спокойно: здесь нет призыва поискать оружие в старых бандеровских схронах!) Самоорганизация, инициатива, взаимопомощь маленьких групп на местах друг другу на случай, если лидеры оппозиции окажутся вовсе и не лидерами, и не оппозиции…
О принципах ненасилия, «стратегии теплого океана, который размоет Систему», пишет Алексей Арестович в «Украинской правде». Арестович — фамилия, не псевдоним, это так, на всякий случай.
Маша Старожицкая, известная журналистка и сценаристка, дала имя революции: «Ялынкова», то есть «Ёлочная». Металлический каркас елки на Майдане снизу доверху увешан плакатами, рисунками, призывами. По ним можно проследить, как драматизм ночи, когда здесь пролилась первая кровь, сменяла уверенность, прошу прощение за газетный штамп, в завтрашнем дне. Януковича предупреждают об одном: «Хватит раскачивать елку!» А российских журналистов, которых сейчас в Киеве видимо-невидимо, просят: «Скажите правду об Украине!» Украинскую правду следует отразить так, чтобы кивнули с удовлетворением, причем все сразу: и либералы, и демократы, и националисты, и консерваторы, и радикалы, сторонники толерантности, и борцы с «Евросодомом»…
Хотя вот, например, коллега Сергей Каразий из киевского бюро Reuters считает, что правда — это когда не нравится никому. Мировые стандарты, йес.
