Краснодарский Следственный комитет не стал возбуждать дело по факту смерти новорожденного сына Оксаны Евдощенко. Через три месяца после смерти тело ребенка так и не найдено, что похоже на сокрытие следов. Кубанские же медики назвали причиной смерти новорожденного некую инфекцию, что опровергается медицинскими документами.
Где у них сердце?
Это было чудо. В частной клинике Оксане Евдощенко сказали, что у нее больше не будет детей, а через две недели она забеременела. Анализы показывали, что беременность протекает хорошо. В роддом Оксана легла за 9 дней до родов. Из окна палаты каждый день смотрела на дорогу, где чей-то счастливый отец написал: «Спасибо за Валерчика!» Так у будущего сына появилось имя.
Восьмого августа, в день поступления в роддом, Оксане сделали КТГ —исследование, определяющее сердечные ритмы плода и сокращения матки. Из 10 баллов Оксана с Валерчиком набрали семь, что считается весьма хорошим результатом. Отличный результат был и на УЗИ. Никаких проблем не выявила и доплерометрия — ультразвуковое исследование, определяющее кровоток плода и мамы.
Как следует из документов, 13 августа КТГ повторили. Результат оказался еще выше: 8 баллов из 10. Но 14 августа у Оксаны появились нехорошие ощущения: «Верх живота онемел, затвердел, как заморозился. До этого Валерчик все время шевелился, а тут стал малоподвижный». О своих ощущениях женщина рассказала врачу Афине Цацаловой, которая курировала ее палату. Но врач ее заверила, что все в порядке. Правда, сердцебиение малыша Цацалова с помощью стетоскопа услышать не смогла. Для этого ей потребовался специальный электронный прибор — фетальный доплер.
На следующий день, 15 августа, ситуация ухудшилась: Валерчик в утробе матери почти не шевелился. Как рассказывает Оксана, во время обхода врач Цацалова вновь не услышала сердцебиение плода через стетоскоп и снова использовала фетальный доплер. Сердце еле билось. Шестнадцатого августа утреннего обхода не было, а в 15.00 доктор Цацалова не обнаружила сердцебиение плода вообще. Лишь после этого роженицу отправили на УЗИ, где диагностировали «антенатальную гибель плода».
Была пятница. Чтобы избавить Оксану от мертвого ребенка, врачи простимулировали роды. И ушли на выходные. В субботу у женщины поднялась температура и началась рвота. «Мне только дали снотворное и сказали ждать», — вспоминает Оксана. Лишь в воскресенье, 18 августа, в 21.45 Валерчик появился на свет. Мертвым. «Акушерка в родзале сказала, что у него пуповина вокруг шеи», — рассказывает Оксана. По ее словам, 19 августа наличие следов на шее ребенка подтвердила в телефонном разговоре патологоанатом Екатерина Сергеевна Усачева.
Правда, в патологоанатомическом заключении позже была указана «асфиксия вследствие острого нарушения фетоплацентарного кровообращения на фоне хр. ФПН» (хронической фетоплацентарной недостаточности). То есть малыш якобы задохнулся от нарушения функций плаценты. Врачи, с которыми я консультировался, назвали этот диагноз подтасовкой: в ходе беременности фетоплацентарной недостаточности не было.
А заведующий родильным отделением Александр Котельников заявил, что ребенок погиб из-за внутриутробной инфекции: в феврале, на 16-й неделе беременности, у Оксаны был насморк и бронхит (рентген же показал полное отсутствие проблем с легкими — копия заключения есть в редакции). Эксперты, изучившие результаты анализов, свидетельствуют: во время беременности инфекции находились на уровне, который не мог стать причиной смерти ребенка.
Следствие ведут колобки
Краснодарский Следственный комитет вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, которое стоит прочитать. Врач Афина Цацалова и завотделением Александр Котельников дают объяснения, пропуская 14 и 15 августа (дни, когда Оксана жаловалась на ухудшение состояния и врач с трудом прослушивала сердцебиение плода). Но следователь Д. Безуглов этого не замечает: после 13 августа в его постановлении сразу наступает 16-е. Вывод: «Данное осложнение носило непредсказуемый характер».
Между тем беременность Оксаны сопровождалась тревожными сигналами: возраст роженицы — 37 лет, крупный плод, сердцебиение плода с нормального изменилось на слабое и не восстанавливается, роженица говорит о резком ухудшении самочувствия и скачущем давлении. Врачи были обязаны уделить ей повышенное внимание, стимулируя роды. Но не уделили.
Главный врач краснодарского роддома № 1 Александр Сторожук от комментариев отказался, отправив меня в кубанское министерство здравоохранения. А там предложили подать письменный запрос и месяц ждать на него ответ. В свою очередь, отвечая Оксане, минздрав констатировал: «Дефектов качества медицинской помощи, <…> повлиявших на исход течения беременности, не выявлено».
Нет тела — нет дела
Ранним утром после родов заведующий дал подписать Оксане, еще не отошедшей от шока, заявление о захоронении ребенка за счет государства (обычно врачи на это идут неохотно). Ее зачем-то держали в роддоме 9 лишних дней. Оксана выписалась 27 августа и сразу позвонила в патологоанатомическое бюро. Врач Екатерина Усачева сказала ей, что ребенка похоронили в тот же день, 27 августа, на Славянском кладбище Краснодара.
Оксана примчалась на кладбище, где ей сообщили, что захоронения не было. Тогда она бросилась обзванивать городские ЗАГСы и везде слышала: умерший ребенок по документам не проходил. Лишь после третьего звонка в ЗАГСе Центрального округа признались: да, зафиксировано мертворожденное дитя. Соответствующую справку Оксана получила с большим трудом. Но и после этого ни полиция, ни кубанский минздрав исчезнувшее тело ребенка искать не стали.
Главврач патологоанатомического бюро Игорь Плетнев уверяет, что Валерчик похоронен под Краснодаром, на хуторе Ленина, и будто бы Оксане давно «сообщили место и номер захоронения». Оксана утверждает, что «это ложь!».
Кубанский минздрав, отвечая на жалобы, сообщает: о местонахождении тела «можно узнать в муниципальном унитарном предприятии ритуальных услуг г. Краснодара». Но там в моем присутствии просмотрели базу данных: ребенка по фамилии Евдощенко не хоронили. Правда, специалист МУП уточнила, что в августе на хуторе Ленина были захоронены два ящика с останками (о чем, видимо, и говорил главврач Плетнев). Валерчика похоронили вместе с медицинскими отходами?
Читаем Федеральный закон «О погребении и похоронном деле». Мертворожденный ребенок считается человеком, если срок беременности был минимум 154 дня (пункт 3 статьи 9). Значит, Валерчик считаться останками не мог. А раз у Оксаны взяли заявление о погребении за государственный счет, то государство было обязано обеспечить: гроб, облачение тела, перевозку на кладбище, погребение (статья 12, пункт 3 упомянутого закона). Но, поскольку в морге тело «посчитали» останками, всего этого не было. Хотя деньги из бюджета, не исключено, на погребение были перечислены.
По законам зла
Год назад мы рассказали, как умер 9-месячный Ваня Заброцкий. Ему сделали операцию в связи с непроходимостью мочеточника, а когда у мальчика развился сепсис и посинели губы, лечащий врач посоветовал надеть малышу носки (см. «Новую газету» от 29.10.2012). Несмотря на заявления родителей во все инстанции, уголовной ответственности никто не понес.
Трехлетнему Саше Казанцеву провели несложную и успешную операцию под общим наркозом. То, что малыш долго не приходит в себя и хрипит, врачей не насторожило. А потом было поздно. За эту смерть тоже никто не ответил. Как и за смерть трехлетнего Сережи Сазонова: при удалении миндалин началось обильное кровотечение, конкретные причины которого кубанский минздрав скрывает до сих пор. Все три смерти произошли в краевой детской больнице.
Никто не понес уголовной ответственности и за смерть шестиклассника Виталия Пасечного в Славянске-на-Кубани. Он получил перелом височной кости, но его не стал осматривать ни нейрохирург, ни окулист. Мальчик несколько часов оставался без врачебной помощи… и умер. В том же Славянске-на-Кубани новорожденному Вите Панасенко сделали прививку толстым шприцем. Когда распухла рука, ее вскрыли, и малыш без присмотра медперсонала истек кровью. Но снова уголовное дело окончилось ничем.
И это только случаи прошлого года!
