Супруги Николай Игнатьев и Гюльнара Зиннатуллина живут в правовом государстве, а хотели бы жить в одной квартире. Как ни удивительно, одно не допускает другого. Государство следит за тем, чтобы законная жена не появлялась в квартире законного мужа, и чуть что присылает туда, в дом № 7 по улице Железнодорожников, судебных исполнителей. Те уже раз десять принуждали Гюльнару покинуть квартиру Николая, безногого и почти слепого инвалида, за которым больше некому ухаживать.
Николай Игнатьев живет в ветхом доме, в квартире, которую еще в 1934 году получила его бабушка. Эта двухкомнатная квартира на сегодняшний день спорная. Как она такой стала? В 1980-е годы Игнатьев, в ту пору еще здоровый мужчина, жил без регистрации брака с гражданкой Каюмовой, имевшей малолетнего сына Ирека. Проживали они то у нее, то у него до смерти сожительницы в 1994 году. К тому времени уже 20-летний Ирек Каюмов, как сформулировал один из судов: «временно отсутствовал в спорном жилом помещении в связи с осуждением к лишению свободы за совершение преступлений». При этом с 1991 года у него имелась временная прописка в квартире на улице Железнодорожников, а в 1995-м появилась и постоянная.
Отсутствовал Ирек Каюмов не раз и подолгу, но, как постановил в ноябре 2011 года Кировский районный суд Казани, права пользования жилым помещением не утратил. И просьбу Игнатьева снять Каюмова с регистрационного учета суд отклонил. Добавим, что ко времени рассмотрения этого судебного иска Каюмов зарегистрировал по тому же адресу свою малолетнюю дочь. Короче, судья Эдуард Каминский решил: «Вселить Ирека Шамильевича Каюмова, Камиллу Ирековну Каюмову в квартиру № 2 дома № 7 по ул. Железнодорожников г. Казани». А другой пункт того же решения гласил: «Выселить Гюльнару Фарсияновну Зиннатуллину из квартиры № 2 дома № 7 по ул. Железнодорожников г. Казани без предоставления другого жилого помещения».
Гюльнара Зиннатуллина и Николай Игнатьев состоят в браке 16 лет. Они вступили в него, еще когда Николай Александрович был здоровым и трудоспособным человеком. И вот, когда он уже три года после ампутации ног из-за тяжелой формы сахарного диабета почти вслепую передвигается в инвалидной коляске, жену, оказывается, надлежит выселить. Потому что утвержденный в своих правах жилец Каюмов согласия на ее проживание у мужа не дает.
Все последующие суды — вплоть до Верховного суда Республики Татарстан — изменений в ситуацию не внесли.
Тем временем дом № 7 признали непригодным для проживания, и исполком решил переселить Игнатьева и Каюмова с ребенком в квартиру 81 в доме 5 по улице Курчатова. Квартира снова одна на всех. Мало того что она на втором этаже, что для инвалида-колясочника труднодоступно, законная жена Игнатьева снова в расчет не берется. Предполагается, что инвалиду улучшают жилищные условия, но в то же время усугубляют конфликт.
Допустим, суды справедливо учли права Каюмова и его ребенка. Но как можно было при этом проигнорировать бедственное положение 61-летнего беспомощного инвалида Игнатьева? Государство ничего не имеет против того, чтобы жена ухаживала за мужем и делала ему несколько необходимых уколов в день — органы соцзащиты даже официально прикрепили Гюльнару к Николаю и выплачивают ей по уходу за ним 1200 рублей в месяц. С другой стороны, подчиняясь судебному решению, она вынуждена делать все это тайком, а то опять явятся судебные исполнители. «Они уже дважды выписывали мне штраф, но я отказывалась платить», — говорит Гюльнара.
Что это за невиданное применение закона? И должны ли органы прокуратуры, при участии которых данная нелепая ситуация закрепилась в судебных решениях, попытаться найти выход из нее с учетом как правовых, так и нравственных аспектов? С этими вопросами я собрался к назначенному в конце ноября прокурору Казани Рафкату Уразбаеву. До того он работал прокурором Кировского района, на территории которого и находится квартира на улице Железнодорожников. Не было никаких сомнений, что Рафкат Шафкатович примет меня без бюрократизма — мне как раз попалась на глаза заметка из местного журнала, восхваляющая его «открытость и доступность».
На «Новую газету», однако, открытость и доступность прокурора Уразбаева не распространилась. Он передал через пресс-службу, что принять меня не может, и посоветовал обратиться в районную прокуратуру. То есть пониже.
А если попробовать повыше — в прокуратуру Татарстана? Я отправил свои вопросы прокурору республики Илдусу Нафикову (о его открытости и доступности тоже читать доводилось). Жду встречи с ним, чтобы услышать, допустимо ли, ссылаясь на законные основания, вставлять палки в колеса инвалидной коляски.
