Когда-то «Что делать?» — это был животрепещущий вопрос. Первая книга с таким названием «перепахала» автора второй, с чего, собственно, и начался бурлящий российский ХХ век. Теперь все не так. И мельче, и пугливее.
Чего ждали от Гайдаровского форума, на котором выступили все главные экономические чиновники? Антикризисной программы. Она презентована, но в весьма оригинальном виде, дается ответ совсем на другой вопрос: «Что делать не надо».
Правительство не будет стимулировать спрос. «Проблема российской экономики — это не проблема спроса, а проблема предложения. Спрос достаточно высок, и не нужно его подстегивать через увеличение государственных расходов — тогда мы будем нести риски пузырей некачественных активов, роста инфляции и разбалансировки экономики», — вполне программный тезис премьера.
Но тогда надо стимулировать предложение. Налогами — бюджет не пускает, да и не делали у нас так никогда. Зато заморозили тарифы естественных монополий — для тех, кто их услугами пользуется, это те же налоги. Заморозили только с января, а премьер уже развенчал эту меру: «Это не является принципиальным решением, но это шок, который должен распространиться по экономике. Мы не будем продлевать идею замораживания, мы сторонники пятилетних тарифов». Срок заморозки тарифов отмерен — 2014 год, в течение которого правительство должно выработать формулу расчета пятилетних тарифов.
Опять частица «не». Заморозка тарифов продлеваться не будет. Что сводит на нет ее эффективность как меры стимулирования расширения инвестиций тех компаний, которые сэкономят на заморозке тарифов, — слишком узок горизонт. Сами же естественные монополии — еще вчера главные инвесторы — явно сократят свои инвестпрограммы, так что никакого стимулирования предложения на перспективу. Все наоборот.
Эстафету от правительства принял ЦБ. Его первый зампред Ксения Юдаева предупредила на форуме об угрозе стагфляции — остановки роста экономики при высокой инфляции: этот процесс уже наблюдается в России, Бразилии, других странах.
Стагфляция по учебникам — это серьезно. Это ловушка: если экономика оказывается в ней, выход найти непросто. Развитые страны стагфляцией переболели в 1970-е, научившись бороться с инфляцией.
Юдаева угрозой стагфляции обосновывает политику ЦБ: не снижать процентные ставки по кредитам. Опять «не». Но так ли опасна стагфляция в России?
Можно переживать за Бразилию или за США образца 1974 года, когда инфляцию разогнал взрыв нефтяных цен, устроенный ОПЕК, но не стоит забывать свой опыт. Российская экономика знала и оглушительные падения, и впечатляющие подъемы. И то, и другое происходило на фоне никогда не утихавшей инфляции.
Что дает основания считать страхи, связанные с российской стагфляцией, преувеличенными. Это подтверждает и последний прогноз Всемирного банка, по которому российская экономика в 2014—2016 годах будет расти на 2,7% — и никакой стагфляции.
Но программа форума осталась неизменной в буквальном смысле: ничего не менять.
Да, можно отстаивать приоритет финансового оздоровления и сокращения инфляции как залога притока частных инвестиций и последующего роста. Но они придут, только если будет происходить расчистка всего, что им мешает.
Этого не происходит. Движение по «дорожным картам» — хорошо, но мало. Ключ, как в очередной раз продемонстрировали на Гайдаровском форуме на этот раз эксперты ОЭСР, — эффективная борьба с коррупцией и независимый суд. Но нужен ли российской власти независимый суд?
Инвестиции не приходят, а бегут. Что делать? Предлагается два решения. Первое: антикризисная программа на букву «Не»; второе: пересмотр бюджетного правила, увеличение дефицита бюджета и поддержка экономики госинвестициями — это предлагает замминистра экономического развития Андрей Клепач.
В первом случае рост может случиться, но лишь как зеркало подъема Европы и возобновления спроса на российское сырье. Модель старая и неэффективная. Во втором — если подъем мировой экономики запоздает, кризис, возможно, удастся смягчить, но российская модель станет еще архаичнее.
Из тупика выйти не удается.
