Нынешний оскаровский список вновь переполнен внушительными, крепкими, как морские узлы, жанровыми и остро социальными работами. Исключение составляет «Небраска» . Негромкая, скромная зарисовка Александра Пэйна — образчик независимого кино о метаморфозах, которые претерпевают американские мифы. Или «Гравитация» , обманчиво простой технотриллер о тотальном одиночестве, равном смерти, о попытке это одиночество преодолеть. Цифровые технологии для Альфонсо Куарона еще одна возможность создавать на экране объем человеческих взаимоотношений. Напомню, что король трехмерного кино Джеймс Кэмерун назвал «Гравитацию» лучшим в истории кино фильмом о космосе.

Но список оскаровских претендентов длинен и разнообразен. Многие из картин уже в российском прокате. Например, «Август: Графство Осейдж» Джона Уэллса.

Самый простой рецепт пробиться в номинации, экранизировать отмеченный наградами бестселлер. Пьеса Трейси Леттса, с успехом шедшая на Бродвее, удостоенная Пулитцеровской премии, почти беспроигрышный вариант. И для звезд — чистый праздник. Уэллс собрал грандиозный ансамбль. Мэрил Стрип, Джулия Робертс, Бенедикт Камбербэтч, Сэм Шепард, Эван МакГрегор, Крис Купер. Аплодисменты звучали во время премьеры фильма. Представилось, вот-вот, и актеры выйдут с экрана на поклоны.

После внезапной смерти мужа к Вайолет Уэстон (Мэрил Стрип) съезжается большое семейство. Три дочери обязаны поддержать мать. В анамнезе этой нездоровой истории: смерть и похороны, пьянство и наркотики, рак, измены, инцест.

Градус взаимоотношений соответствует температурному коллапсу за окном. + 40. И никаких кондиционеров!

При этом Леттсу удается расцветить трагикомедию, несомненно продолжающую традиции мрачного пограничья Олби, искрами бенгальских огней. Взрывоопасное напряжение и разоблачения, взаимные истязания, разборки, публичное полоскание грязного белья, боль и разочарование собираются в мрачные тучи и извергаются дождем… неожиданного спонтанного юмора. Зритель никак не может сориентироваться: смеяться ему или плакать.

Большая дружная семья, много лет мчавшаяся по безумной дороге жизни с проколотыми шинами, сама оказывается мифом. Как узы трех сестер. Как надежды на отрезвляющее утро следующего дня. И каждый из Уэстонов оказывается навечно загнан в мазохистский транс, «в одиночную камеру своей шкуры».

В отличие от автора пьесы, добрый фантазер Уэллс силится в финале хоть немного обнадежить зрителя. Одна из дочерей Вайолет остановится на дороге, сомневаясь: уехать или вернутся к покинутой всеми монструозной и жалкой мамаше в ее старый провинциальный дом в Оклахоме? Нельзя же лишить Голливуд его миссии дарить надежду?

Безусловно, успех инсценировки зависит прежде всего от класса актеров (тому свидетельствуют множество постановок пьесы в наших пенатах). В американской киноверсии центром напряжения семейного апокалипсиса становятся отношения изнывающей от боли во рту, и глушащей боль наркотиками Вайолет (Стрип) — и ее стареющей дочерью Барбарой (Джулия Робертс). Вот уж подлинная «война в гостиной» в духе классиков.

Мэрил Стрип, как всегда не ведает пределов профессии, бесстрашно играет на краю сознания и безумия, безоглядной любви и патологического эгоизма. Но как неожиданна и хороша Джулия Робертс в роли старшей дочери, увядающей, преданной мужем, пытающейся сохранить равновесие в ситуации, когда земля уходит из-под ног! Оскар за роль второго плана, вполне справедлив за столь тщательную и сокровенную работу. А вот Бенедикта Камбербэтча («Шерлок Холмс»), сыгравшего здесь кузена по прозвищу Малыш Чарли в духе Епиходова и Пети Трофимова — академики проигнорировали. А работа необыкновенная, выпадающая из общего хора «криков и шепота», своей странноватой, беззащитной, теплой интонацией. И как-то выходит, что его нелепого героя «жальче» несчастных сестер и их обреченной мамаши.

Порой кажется, что не режиссер ведет актеров, а они его. Поэтому фильм распадается на пунктир блестящих бенефисов. Следует добавить, что русский дубляж совершенно невыносим, будто звезды Голливуда, прошли краткий курс бойца периферийного самодеятельного театра, потому и надрываются сверх меры.

Но даже в таком дурном звуковом воплощении, фильм Уэллса, как минимум, не портит крепкой популярной пьесы и главного посыла классической американской драматургии: смеяться над тем, над чем хочется плакать.

«Внутри Льюиса Дэвиса» — одна из самых ожидаемых премьер сезона.

Если «Август…» — пример традиционной крепкой драматургии, то фильм всегда непредсказуемых братьев Коэнов, правильнее отнести к немногочисленному отряду работ, отважно презревающих стереотипы. Может, поэтому, картина, удостоенная Гран-при Каннского кинофестиваля, не слишком приглянулась академикам. Ее номинировали лишь в секциях: «Операторская работа» и «Лучшее сведение звука». Бесспорно саундрек, сочиненный режиссерами вместе с продюсером Ти Боном Барнетом, незабываем. По сути, он и есть тот ковер-самолет, который тихо и бережно переносит зрителя в прокуренные шестидесятые. Именитые Дэйв Ван Ронк (он один из прототипов героя), Маркус Мамфорд, Боб Дилан и Джастин Тимберлейк, снявшийся в картине, легко преобразовавшись в фолк-музыканта. Но и сами актеры в фильме поют «без дублеров». К примеру, Оскар Айзек, сыгравший музыканта Льюиса Дэвиса. Того самого, внутри которого рождается сюжет этого фильма. Того самого, что играет на гитаре и поет в стиле travis picking. Того самого, кто, подобно тысячам и тысячам неизвестных музыкантов, пытается взобраться по шаткой лестнице успеха.

Коэны берут традиционную схему фильма о певце и сочинителе, пробивающим талантом дорогу к триумфу… И рассыпают ее снежным серпантином по краю своей печальной картины о подающем большие надежды лузере.

В руках Дэвида Льюиса гитара, подмышкой — случайно доставшейся ему рыжий кот со знаковым именем Улисс. Так начинается одиссея музыканта с котом из заштатного бара в Гринвич-Виллидж в продуваемый ледяными ветрами Нью-Йорк, из Нью-Йорка в Чикаго. Из одного кафе — в другое. Из одной квартиры приятелей, где он арендует софу, в другую. Из полной надежд реальности — в сюрреалистические закоулки безнадежья. По сути это музыкальное блуждание по кругу в неспешном ритме, подчиненном задумчивым гитарным переборам — и есть меланхолический кино-блюз о том, как инеем прозы покрываются поэтические юношеские надежды, как умирает одна эпоха, один музыкальный стиль, и надвигается иное более жесткое, более роковое (во всех смыслах) время.

Внутри Дэвиа Льюиса — музыка, она — воздух этого роуд-муви. Даже если только что отпечатанную пластинку Льюиса никто не купит… Даже если массовый зритель этот из ряда вон выходящий фильм проигнорирует — воздух останется…

Что же касается возможного «Оскара» за операторское решение, то да, работа француза Брюно Дельбоннель изыскана и поэтична. Игра света, и палитра продумано смягчены, растушёваны. Кажется, что и сама камера, вторя музыке, играет тихий ретро-блюз.