С начала повеяло то ли инаугурацией, то ли правительственным концертом. Под гимн России, исполняемый аж хором Сретенского монастыря, камеры транслировали напряженные лица: среди тысяч, собравшихся на стадионе, мало кто пел. А если кто и подхватывал — то робко.
Но потом — вместе с девочкой Любовью из Краснодара — полетело шоу. Театрально-техногенное, артистически массовое, сценографически изощренное. Эпиграфом и ключом к нему послужила «Русская азбука», находчивый клип, открывший трансляцию. Выбор «букв» этой азбуки знаковый — от Сикорского до Малевича, от Кандинского до Циолковского, от Чехова до Шагала, от Щусева до Хохломы, от Пушкина до Эйзенштейна, от Гагарина до Империи, от лунохода до Набокова и от Достоевского — к РоссиЯ.
В церемонии открытия были лихо, с размахом использованы тренды, вошедшие в мировое сознание как русские. Стержень сценария — условно-историческая память — столь же лихо заимствован у олимпийского шоу англичан, да, собственно, лежит на поверхности. Самое главное: не ЧТО, а КАК. Каждое сюжетное историческое звено — отдельно, со своим ходом, своим решением, своей цветовой гаммой; пестрота и разность звеньев принципиальны, зрелище намеренно разорвано стилистически.
Авторы — креатор Константин Эрнст, сценограф Георгий Цыпин, постановщик Андрей Болтенко и продюсер Андрей Насоновский — от претензий обезопасили себя целиком и полностью: представление называлось «Сны о России». То есть миражи, возникающие под музыку гениев, — Чайковского, Стравинского, Бородина, Шнитке. Сначала над «Фиштом» воспарила трогательная одиннадцатилетняя Любовь. Под нею проплывали острова — а на них избы и храмы, чумы и олени, гейзеры и озера…
Для создания новой русской грезы пошли в дело все корни — от фольклорных до советских: и Чудо-юдо, и град Китеж, и хохломские силуэты русской Тройки, с невиданной грацией гарцующей над ареной, и разноцветная надувная Древняя Русь, тающая под звуки колоколов. Игрушки — медведь, заяц и леопард — оммаж «ласковому Мише» Московской олимпиады. Супрематическая «революция машин». Летящий под музыку Свиридова паровоз. Дядя Степа, «Подмосковные вечера». Не без юмора парили фрагменты «Рабочего и Колхозницы»; выкатывались живые скульптуры на мотоциклах, проезжали старые автомобили.
Была выбрана крупная, политкорректно-деликатная оптика. Самый скользкий сюжет — о ХХ веке — оценивал происшедшее главным образом колористически: красно-кровавое заливало арену и глаза. Строгим и выдержанным выстроили «петровский» сюжет: гравюра, черно-белая графика, размашисто шагающий царь, изящество и жесткость. В сюжете про Русь изначальную открыто обыграна игрушечность и сусальность со скоморошьими плясками. В сюжете про советские времена — броская плакатность. Всюду замечательно стройно поставлена массовка: массовыми сценами традиционно сильна наша почва. Может быть, впервые русская культура была гламуризована и предъявлена с таким планетарным размахом. Балет — как локомотив, штурм — как народный прорыв, наше искусство — как достояние Земли. Хит «татушек» «Нас не догонят» звучал, сплетаясь с Фредди Меркьюри, в данном контексте и бунтовски, и трехсмысленно.
Залакировано не лобово — умно и не без тонкости, с перетекающей проекцией географической карты, космическими ракурсами, виртуозной технической точностью. С выверенным соотношением сентиментальности и державности. Ведь, как ни крути, круто, когда Олимпийский гимн поет Анна Нетребко. Круто, когда центром композиции «Голуби мира» становится Диана Вишнева. Круто, когда Светлана Захарова танцует на первом балу Наташи Ростовой, ведет ее при этом Ростов-отец, Владимир Васильев, а вокруг — сиренево-белая вьюга кордебалета.
Отдельный респект: лучший монолог произнес Томас Бах, выступив не столько президентом МОК, сколько артистом и политиком мирового класса. Отдельное счастье: ничего не провалилось и все сработало — от полетов девочки до воздушных проекций. Вишнева с Захаровой были в форме, Нетребко в голосе. Ни Лев Толстой не подкачал, ни электрик Потапов. Красиво. Мощно. Горделиво.
С небывалым размахом на церемонии открытия Олимпийских игр в Сочи был воспроизведен главный жанр наших больших свершений, что царских, что сталинских, что позднейших времен, что с крепостным мужиком, что с наночастицей: парад и изнанка.
Один из основных вопросов нашей истории реял повыше спортивных ЗD богов: цена меняет смысл?
