Я читаю «За книжками». Еще осенью подумал: надо из тюрьмы прислать материал в эту рубрику. Не знал же, когда выйду. Поэтому подумал: выбрать книги, написать о них, как будто я за ними пошел. Не конкретные издания, а придумать книги, которые я бы хотел выбрать, но которые в реальности не существуют. И их сделал из хлеба в миниатюре. Начал с цветных комочков — если нужно побелее, добавляется белая зубная паста. Если нужно коричневых оттенков — кофе, какао. Если черный, то пепел, либо сигаретный, либо бумажный, либо спички, крошишь золу, получается черный. С другими оттенками вначале было сложно. Для красного брал растворимый кисель у сокамерников. Потом появились цветные стержни, и тогда стало удобно вообще — зеленый, синий, красный, любые цвета можно создавать. Сами книжки меньше спичечного коробка, умещаются в середине ладошки. Корешок есть, отдельные страницы… Листать не получится, но их хочется открыть. Вместо названий — образы, символы, которые каждый может воспринимать по-своему. Скажем, черная книга: из обложки выступает решетка, между прутьями — отверстия, они уходят во мрак, в бесконечность. У другой на обложке на фоне неба — сердце и две звезды. А на торце книги — птица белая. Сердце — из косточки плоского персика. Есть еще инкрустации из финиковых косточек, девочка заколку передала — выковыривал из нее камушек. Всего книг, наверное, десяток, но задумано больше.
…В книжный магазин я для себя стараюсь не заходить, потому что знаю: если пришел, оставлю все деньги, которые только есть с собой, даже не успев дойти до конца зала. Беру книгу, начинаю листать, и сразу хочется погрузиться. Вообще, для себя я книг обычно не покупал, читал, которые попадались. Отец, например, расскажет, друзья порекомендуют или где-то прочитал рецензию и заинтересовался. И, как я только что понял, получалось так, что я заходил в книжный магазин, чтобы купить книгу, которую я сам уже прочитал и хочу подарить ее близким людям. Апробированную, которая мне самому точно нравится. Сегодня, кстати, я в книжном впервые после освобождения.
Когда можно и надо было, читал совсем мало. Школу прогуливал, тем более такие уроки, где надо было читать. «Мастера и Маргариту» прочел в двадцать семь, когда в больнице лежал, и появилось время быть одному, представляете?! В тюрьме, когда узнал, что светит 12 лет, совершенно спокойно стал думать: сколько всего мне нужно прочитать из того, что просто знаю, хочу, что непременно надо, чтобы восполнить пробелы. И, учитывая скорость чтения, а читаю я медленно, посчитал — получилось, как ни странно, как раз 12 лет. Это если по 6—8 часов каждый день. Улицкая из числа обязательного. После «Казуса Кукоцкого» захотел прочесть все, что она написала. Преклоняюсь перед ее талантом. Она пишет о людях и старается… вот любит она каждого, сопереживает, понимает, конечно же. Потому что когда любишь — понимаешь. И понимает, и принимает, и прощает. И когда читаешь, понимаешь, что это написано о тебе и твоих близких. Это ведь первый роман Улицкой, да? Вот его возьму.
Для местных жителей Медея Мендес давно уже была частью пейзажа. Если не сидела она в белой раме регистратурного окна, то непременно маячила ее темная фигура либо в Восточных холмах, либо на каменистых склонах гор к западу от Поселка. Ходила она не праздно, была собирательницей шалфея, чабреца, горной мяты, барбариса, грибов, шиповника, но не упускала также и сердоликов, и слоистых стройных кристаллов горного хрусталя, и старинных темных монет, которыми полна была тусклая почва этой скромной сценической площадки всемирной истории.
Когда беру книгу в руки, помню про то, что мне предстоит. У меня есть задача когда-нибудь написать свою книгу, а может, не одну. Задача — научиться писать. Это значит с помощью слов не столько выражать себя, сколько смочь вызывать нужные эмоции. Поэтому, например, когда я читал отрывки из Пелевина и Довлатова, понимал, мне это не надо, потому что это не учит хорошо писать. На мой взгляд, конечно. Хотя по Довлатову многие со мной не соглашаются, считают стиль блестящим. По моим ощущениям, он слишком занят своей персоной, самолюбованием. В том рассказе, что я почитал у Сорокина, не помню, как называется, — там запекли и съели девушку. Меня впечатлил не сюжет, а насколько хорошо написано. И еще поразило то, что это вне времени. Давайте возьмем «Метель», много об этой книге слышал.
Высокие звезды высокомерно посверкивали алмазной россыпью. Морозный, несильный ветер налетал справа, принося запах глухой ночи, свежего снега и далекого человеческого жилья. Прежнее радостное и полнокровное ощущение жизни вернулось к доктору, он забыл про усталость, про замерзшие ноги и полной грудью вдохнул в себя морозный ночной воздух.
Я уже говорил, что часто скупал понравившиеся книги и раздаривал. Так было с «Повелителем мух» Голдинга и со «Взглядом кролика». Это поразительный опыт истинного созидательного участия в жизни ребенка. Читая книгу, ты не просто видишь, как кто-то оказывает концентрированное внимание мальчику-герою, а ты сам его оказываешь. Ты учишься этому. Невозможно не стать действующим лицом. Там, как в любом талантливом произведении, есть все — и смех, и слезы, жизнь и смерть, трагедия и комедия, все рядышком, в обнимку. Куплю и снова кому-нибудь подарю.
Красные и синие цыплята пищат одинаково. И точно так же пищат цыплята желтого цвета. Голос, в отличие от перьев, не перекрасишь в другой цвет. Громкий писк, раздающийся из коробки с крашеными цыплятами, — разве это не голос протеста? Разве они кричат не потому, что сопротивляются?
Вот нашел то, что давно хотел. Киплинг — один из кумиров моих. А это издание так и хочется взять в руки, обложка сразу настраивает: книга выглядит как изящная шкатулка с волшебными тайнами внутри. Собственно, так оно и есть. Здесь, насколько я понимаю, есть и классические переводы, и новые. И даже две сказки, которые на русский никогда не переводились. Да, вот обратил внимание — старые иллюстрации еще советских времен — дополнены современными, которые сделаны молодыми художниками. Смотрите, какая пластика! Главное — все в полной гармонии. И хорошо еще, что книга не цветная. Очень стильно и здорово.
Это было давным-давно и даже немного раньше, в дни, когда все на земле начиналось с самого начала. В тот день, моя девочка, Главный Волшебник встал пораньше, чтобы привести в порядок сушу и море. Он налил воды в реки, посыпал свежим песком берега, аккуратно разложил камни вокруг моря, а вокруг лесных полян посадил леса. И сказал зверям: — Теперь можете играть. — Во что играть? — спросили звери. — А я покажу, — ответил Главный Волшебник, потому что настало Время-Учиться-Самой –Первой-из-Первых-Игр.
Мимо этой книги тоже не могу пройти — и ради Маршака, и главное — из-за художника. Владимир Васильевич Лебе-дев — классик жанра, здесь собраны его лучшие работы. Восторг, бесподобно! Хочется, чтобы мои дети, среднему 8, младшему 3 года, постоянно имели перед глазами именно эти замечательные картинки. Когда красивые, стильные книги постоянно перед глазами — воспитывается вкус.
— Мой друг, у тебя удивительный вкус! — Сказал ей отец за обедом. — Зачем тебе ехать в Советский Союз?Поедем к датчанам и шведам.
Поедем в Неаполь, поедем в Багдад! Но дочка сказала: — Хочу в Ленинград! А то, чего требует дочка, должно быть исполнено. Точка.
