С нами за право проведения Игр-2014 конкурировали южные корейцы. Их народ спрашивает, а на что нам такие затраты? Организаторы отвечают: дороги будут, дворцы спорта, для последующего использования в поправке здоровья поколений, горнолыжные курорты с трассами, которые дадут рабочие места и кое-какой доход, произносят волшебное слово «инфраструктура», и народ в лице лучших его представителей (у них так) местной думы говорит: «Валяйте, соревнуйтесь с русскими». Русские выигрывают право на Олимпийские игры-2014, и корейцы возвращаются домой и отчитываются, мол, ничего не получилось.

— Ребята, — говорят им местные. — Вы же говорили о пользе ваших строек для местной местности — вот и стройте! Как собирались.

И они построили. И следующие зимние Игры проведут без истерики и небывалого напряжения сил и средств. Полагаю, и без излишнего воровства. И будет тот праздник естественным.

Вот, ключевое слово этого абзаца. Искусственность выбора Сочи в качестве столицы зимних Игр продиктовала все чрезмерные усилия. На ровном месте, на один хапок — так я называю короткое время, выделенное на реализацию замысла (каково!). В стране, не избалованной радостью по собственному выбору, предложили безальтернативную общую радость. А многие за последние годы уже как-то приучились думать и жить самостоятельно — то есть пришли к выводу, что счастье — дело персональное. И сочинский праздник их раздражает…

Многое зависит от того, участвуешь ты в нем, наблюдаешь вблизи или издалека. Для спортсменов — это главное событие четырехлетия. Олимпийский чемпион котируется выше мирового, и интрига острее, особенно в «олимпийских», то есть традиционных, где штаны в обтяжку, дисциплинах. Те, что помоложе и в мешковатых штанах, тоже радуются, но для них часто процесс едва ли не соизмерим с результатом. Они живут иначе — свой спорт подчиняют удовольствию, которое от него получают. Накануне олимпийских стартов несколько сноубордистов увидели интересный склон, забрались на него и в свое удовольствие оттянулись. Ну не прелесть ли? Это поколение игрунов в спорте. И многие из них отдают себе отчет, что они участвуют в грандиозном спортивном шоу.

Тут я хотел написать про патриотизм. Самое время. Дело в том, что — землянин, и не то чтобы болею против марсиан. Они мне даже милы, но поскольку я в силу проблем со зрением их почти не вижу, не могу определить свои привязанности. Местничество во мне тоже присутствует. Когда на Открытии показывали «Алфавит», я огорчен был лишь однажды на букву «Г». Гагарина, безусловно, надо было разместить, но не за счет Гоголя. Юрий Гагарин мог быть и на «Ю». Не думаю, что Николай Васильевич не попал в «компанию национальной гордости», потому что жил в Италии. Набоков, Шагал, Сикорский, Зворыкин — достойные участники «Алфавита» — жили и творили за неприступным (вспомним пограничника Карацупу со своим верным Русланом по имени Ингус) рубежом Советского Союза — прародины нашей безграничной, почти супружеской верности и любви государству. И вот… Ах вольтерьянцы.

Что ж мне не радоваться за словачку Анастасию Кузьмину, родную сестру биатлониста Антона Шипулина, который так обидно промахнулся мимо медали неловким выстрелом. Или за белоруску Дарью Домрачеву, родившуюся в семье русских архитекторов и в детстве жившую недалеко от Ханты-Мансийска, в городке, где родилась теннисистка Мария Шарапова. А уж швейцарец Юрий Подладчиков, обыгравший и легендарного «летающего помидора» (Flying Tomato), американца Шона Уайта, и японского вундеркинда, мне просто мил. Его родители — московские биофизики уехали работать сначала в Швецию, а потом в Швейцарию, где и осели. Им не очень нравилось увлечение сына. «Все учатся, получают образование, а ты скачешь как обезьяна». Теперь родители в Сочи и, полагаю, пересмотрели свои взгляды. Юре тоже наши олимпийские деятели предлагали пересмотреть и выступить под российским флагом.

Он приезжал на переговоры в Москву и понял, что говорит с чиновниками на разных русских языках. «Если вы хотите мне помочь — я открыт. Спортивные бюрократы думали, что я буду бегать за ними, уговаривая выступить за сборную России. Мне нравится в Швейцарии, у меня большая поддержка и отличная команда. Я же катаюсь на сноуборде и сам смотрю, с кем мне работать. И как. Нужно слушать себя, а не других… В русской команде очень забавно: тренер определяет, что всем в 23.00 надо идти спать. Ну, это как вообще?»

Это дело чистое.

Сложнее может сложиться жизнь у того, кто в детском возрасте по воле природы и случая вознесется на Олимп. Как объяснить неокрепшему уму, что свалившаяся слава временна и более никогда не взлететь на такую высоту, даже если некоторое время удерживаться на ней. Как доживать оставшиеся после пятнадцати сегодняшних лет годы? Пусть дерзает, если так надо сегодня, если завтра не будет важно. Чиновникам — точно не будет. А живому человеку?

Лионеля Месси выпустили в «Барселоне», когда он созрел. Результат вам известен. А скольких наших чудо-девочек гимнасток мы помним? Да и интересны ли они нам — дети, не ставшие взрослыми?

Утром увидел — птицы возвращаются домой. Им все равно, какое время на дворе (если весна) и какой строй. У них другое представление о родине. Там, где гнездо. Они пролетают над олимпийским факелом, который тоже можно обсудить. Не фаллический его вид с фронтального ракурса (это пускай Дума — она у нас из благородных девиц), а сам факельный (да и корень, я вам скажу, хоть и по-английски… нет, пускай Дума) расход газа. Это, представляете, сколько кофейников во всей стране можно было бы согреть и чайников… Но, дорогие оппоненты, хоть такой подход и возможен, олимпийская традиция требует затрат. И радость тоже требует, хотя я люблю бесплатно.

Но я тоже думаю о факеле. Не об этом конкретно, а о тех факелах, которые горят без всякой для жителей радости на наших нефти и газа добычах по всей стране. Думаю, и вспоминаю слова малолетнего сына моего тобольского друга Дергаусова:

— Сколько же кислорода они выжигают. Люди могли бы легче дышать…

— Не в горящих факелах дело, сынок.

Юрий РОСТ, обозреватель «Новой», Сочи

# Владимир Мозговой из олимпийского Сочи: здесь действительно жарко!

** **

Фото - Андрей Бойцов

До начала большого хоккея оставалось еще полтора часа, в жужжащий улей главного медиацентра возвращаться не хотелось, ноги сами несли к медальной площади — туда, где горел похожий на взлетающий самолет факел, развевались флаги, и откуда раздавалось что-то громкое и разнообразно фольклорное.

Почти полная Луна вела себя скромно, не в силах соперничать с приморским светодиодным олимпийским буйством. Судя по всему, вечер обещал быть ирреально веселым — в духе «где наша не пропадала» и «гори все олимпийским огнем!». Итоги предыдущих дней к пляскам не особо располагали, но кто сказал, что на Играх хозяевам интересны только победы? И вообще, степень заинтересованности и радушия принимающей стороны проверяется не собственными успехами, а совсем даже наоборот.

Это я так себя уговаривал, вписываясь в атмосферу происходящего на площади действа. Оно разворачивалось на разных уровнях: за кулисами грандиозной сцены, в шатре микст-зоны, где в ожидании чемпионов уже настраивали аппаратуру фотографы и телевизионщики, на пресс-скамейках, где давно уже не было ни одного свободного места, на грандиозной зрительской трибуне и на всем окружающем пространстве, заполненном настроенным вполне себе оптимистично народом.

За этот многотысячный народ я порадовался. Он был, конечно, разноязычный, но с безусловным преобладанием русского, хотя в этот вечер повод порадоваться конкретно должен был нам представиться очень нескоро: церемония награждения победителя и призеров женской конькобежной пятисотметровки значилась под восьмым номером и располагалась в самом конце длинного списка, который я заблаговременно взял в микст-зоне. Надо было либо успевать на первый топовый матч хоккейного турнира Чехия — Швеция, либо дожидаться появления на сцене «серебряной» Ольги Фаткулиной. Естественно, я выбрал последнее.

И вот представьте, как это все с соответствующей торжественности момента неспешностью происходило. Очень кстати вспомнился мудрый совет Юрия Роста: мы будем рады всем победам, а нашим в особенности. Так как из 24 вручаемых медалей российская была в единственном числе, значимость ее увеличивалась многократно. Эта медальная подборка репрезентативной не являлась, но такой уж получался вечер после парочки таких вот не самых удачных для хозяев дней.

Гимны Норвегии, Германии и Швейцарии по ходу церемонии прозвучали дважды, Словении и Республики Корея — по разу, но начиналось все с гимна Белоруссии, и этот расклад был потрясающе странен не только потому, что российский гимн тоже мог прозвучать хотя бы однажды (драму финального забега в мужском лыжном спринте все видели), но еще и потому, что белорусы чествовали биатлонистку Дарью Домрачеву, а швейцарцы — обладателя золотой медали в хафпайпе Юрия Подладчикова. Наших, собственно, людей. Если учесть, что позади уже была золотая медаль в биатлонном спринте представительницы Словакии Анастасии Кузьминой, то счет «матча» натурализованных российских спортсменов с натурализованными иностранцами был явно в пользу бывших россиян.

У Кузьминой, кстати, были сложности с финансовой стороной подготовки — результатами олимпийская чемпионка-2010 в последнее время не блистала, Словакия — страна небогатая, но сейчас, после второй олимпийской победы на той же дистанции, ее снова на руках носят. Поддержать уроженку Тюмени и сестру Антона Шипулина на «Лауру» чуть ли не в полном составе приехала сборная Словакии по хоккею, и я думаю, что наши звезды перед своим стартом едва ли на такое решились бы. Кузьминой — помогло.

После награждения Оля Фаткулина промчалась по медальной микст-зоне примерно с той же скоростью, с какой она на следующий день собиралась бежать свою коронную «тысячу»: «Все мысли про завтра, серебряной медали рада, но еще не вечер». Я не расстроился. А Юру Подладчикова, про которого, включая родителей-физиков, собирался написать мой напарник, атаковали разноязычные новые соотечественники, и в процессе этого интервью «дартаньянистый» и артистичный Юра был очень хорош. Оставшихся в микст-зоне трех российских журналистов «новый швейцарец» успел только пригласить на свою пресс-конференцию. «А руку в честь грандиозной победы пожать?» — остановил я триумфатора. «Руку — можно, — ответствовал несостоявшийся российский олимпийский чемпион. — Передайте спасибо всем болельщикам!»

В этот самый момент пискнул мобильный телефон, на экране которого появилось долгожданное сообщение о двойном успехе фигуристов, «по золоту» работающих пока за все остальные виды и дисциплины. Главная и блестящая победа в парном катании была добыта при деятельном участии украинского подарка в лице партнерши Максима Транькова Тани Волосожар, так что и наши деятели где-то не дремали.

Народ с площади не расходился. На сцене уже гарцевал со своим «Эскадроном» неувядаемый Олег Газманов, а чуть в стороне, где огни потихоньку гасли, на пути к дворцу «Большой» под «Танцуй, пока молодой» в полном одиночестве под проступающими звездами кружилась девочка-волонтерша. «И нечего стесняться!» — бросил я на ходу.

Да неплохо завершался день. Совсем неплохо.

Зимние Игры на глазах превращаются в летние. В первые дни состояние погоды в прибрежном кластере определялось просто: если ветер с гор, то слегка прохладно и ясно, если ветер с моря, то пасмурнее и теплее. Как вы понимаете, «тепло» — это около пятнадцати, холодно — около десяти градусов тепла. На пятый соревновательный день проявился третий вариант: солнце есть, ветра нет, 20 градусов на термометре, пора было раздеваться и загорать.

Сказать, что это странное ощущение, — значит, ничего не сказать. От жары я спасался последовательно в «Ледяном кубе», «Шайбе», «Адлер-Арене», а возле «Большого» ближе к полуночи надо было снова утепляться, хотя бы слегка. С верхнего кластера просьб поморозить Игры не доносилось, так что температурный режим был в рамках ожидаемого. Посещаемость превзошла ожидания — все было забито под завязку. На керлинге и в конькобежном центре едва устроился, женский хоккейный матч Канада —США смотрел стоя, за перемалывающей Ягра и компанию шведской машиной наблюдал со ступенек, что с точки зрения популярности Игр не могло не радовать.

С результатами было хуже. Не буду про керлинг, который вряд ли станет для меня игрой, от которой замирает сердце. Не стоит про экзотические виды, в которых мы пока ходим в учениках. Но вот провел я полтора часа в конькобежной «Адлер-Арене» и где-то после четвертого забега понял, что надо получать эстетическое удовольствие и как можно дальше задвигать в себе болельщика. О чем говорить, если Денис Юсков на полсекунды улучшил свое личное достижение, а в итоге оказался в конце второго десятка? Да, не его дистанция, но крепкий спринтер Дмитрий Лобков устроился еще ниже.

Зато на дорожках царил весь цвет мирового спринтерского бега, и это было безумно красиво. На быстрые секунды претендуют все, а побеждают голландцы — и здесь снова не было равных 33-летнему Стефану Гротхейсу, за которым не смогли угнаться ни отчаянный канадец Денни Моррисон, ни олимпийский чемпион на пятисотметровке, соотечественник Гротхейса Михал Мюлдер. Из 15 конькобежных медалей к тому времени десять (!) были голландскими, на чем «оранжевые» останавливаться, похоже, не собирались. На «Адлере» они, похоже, чувствовали себя едва ли не лучше, чем в Херенвене на родном «Тиалфе».

Конечно, крупнейшие спортивные форумы последних лет должны были приучить к тому, что россияне запрягают долго. Первая фаза — разочарование, вторая — получение удовольствия от процесса независимо от результата, третья — релаксация с выходом на победные рапорты. Одно существенное уточнение — это домашняя Олимпиада, на которую закладывалось намного больше, чем на любые другие соревнования.

Если не касаться вещей глубинных и не пытаться в двух словах ответить на майоровский вопрос, то один стартовый вывод можно сделать уже сейчас. Он такой: психологическое давление на большинстве выступивших российских спортсменов сказалось сильнее, чем поддержка болельщиков. Многие, как те же керлингисты, оказались не готовы к тому, что за них болеть будут так искренне и яростно. Кому-то поддержка помогает, кому-то может помешать, а груз ответственности давит постоянно.

Спросил бы я о способах преодоления нечаянной и отчаянной напасти президента Олимпийского комитета России Александра Жукова, о визите которого в медиацентр меня любезно предупредили сотрудники нашего уютного офиса ОКР, но увы — приходится дописывать эти строки и собираться на стартовый матч главной российской хоккейной дружины.

^{Фото - Андрей Бойцов}

Скажу так: судя по развитию событий, значимость итогового результата хоккейного турнира, и без того немалая, возрастает с каждым днем и часом. Взять бы ребятам (и не только хоккеистам) пример с уже двукратных чемпионов Волосожар и Транькова. На них ведь тоже давило со всех сторон, но справились же! Как сказала ныне уже знаменитая тренер «золотой» и «серебряной» российских пар Нина Мозер, она отнеслась к олимпийскому турниру как к обычным соревнованиям. В этих словах, конечно, есть доля лукавства, но зерно определено точно.

Легче бы надо, свободнее, веселее. Иначе будет, как в пресс-релизе перед неважно какими соревнованиями: «На данной дистанции должны выступить 89 атлетов, среди которых присутствуют и четверо россиян».

Да мало присутствовать, черт возьми! Эстетического удовольствия уже хватило, пора переходить к релаксу. Ждем.

Владимир МОЗГОВОЙ, обозреватель «Новой», Сочи