Каркать легко, отвечать за высказывание сложнее, но я готов. Увы, но вплоть до вчерашнего матча с Норвегией, итога которого я в настоящий момент не знаю (россияне обыграли скандинавов 4:0.— Ред.), мои опасения по поводу нашей славной хоккейной дружины, в том числе и высказанные на страницах «Новой», сбывались. Мины штабом Зинэтулы Билялетдинова были заложены изначально, еще при формировании состава, который всецело подгонялся под тренерскую концепцию при отсутствии должного числа подходящих под эту концепцию исполнителей. При случае тему разовью, а конкретные обстоятельства требовали и конкретных прогнозов.
Перед главным матчем предварительного раунда я сказал, что американцы выиграют с разницей в одну шайбу, что, пусть и по буллитам, и получилось. Соглашаясь с тем, что хоккей был качественный и местами даже выдающийся, пытаясь за кулисами разобраться в ситуации с незасчитанным голом Федора Тютина (несомненный судейский «косяк» был не в этом справедливом решении, а в том, что на сдвинутые за 40 секунд до этого ворота арбитры не обратили никакого внимания), отдавая дань изумительным голам Павла Дацюка, я не мог не сказать и о вещах не столь приятных.
О том, что Александр Радулов двумя глупыми удалениями привез два гола в ворота Сергея Бобровского. О том, что Евгения Малкина нельзя и близко было подпускать к исполнению послематчевых буллитов — не получается у него в нынешнем сезоне с буллитами. О том, что один Илья Ковальчук не мог вытащить буллитную серию. О том, что американцы топтали наше якобы оборонительное звено, как хотели. И о самом главном — командное взаимодействие даже в двух звездных звеньях едва проглядывалось. Привычная сдержанность главного тренера на пресс-конференции, признаюсь, слегка раздражала — как и «истуканская» позиция всех уважаемых членов тренерского штаба олимпийской сборной, от которых хотелось бы, пусть по-дилетантски, видеть по ходу матча больше жизни.
Я действительно не считаю себя большим хоккейным аналитиком, но интуиции доверяю всегда. Вопрос, озвученный в «Новой» накануне олимпийского хоккейного турнира, звучал так: «Кто забивать будет?» — и своей актуальности не потерял. Понимая, что игру со словацкой сборной я зацеплю лишь краешком (горы же ждали, солнечные горы!) и спиной чувствуя опасность, я и озвучил очередной прогноз: дело дойдет до овертайма, где победят «никакие» словаки. Из уважения к возрасту знатоки и специалисты на смех меня не подняли, но пальцем у виска покрутить были готовы. После того как совместными усилиями российские олимпийцы не наработали ни на одну заброшенную шайбу, звонить коллегам и упиваться собственным бесчестием я не стал. Сам же был не рад. Тем более что победу вымучили. Начальник страны, в отличие от недавнего временного начальника, радовался ей весьма сдержанно, это телеэкран и зафиксировал.
Погода, на которую административный ресурс, как известно, не влияет, стремительно ухудшалась, а результаты российских олимпиоников ползли вверх. Не знаю, какая тут связь, скорее всего, никакой, но и пора было, согласно классической для нас сюжетной структуре («плохо — совсем плохо — хорошо — где-то даже отлично»), разгонять тучи.
Долгожданный успех случился в видах и дисциплинах, в которых раньше о медалях мы и не мечтали.
Золотой прорыв обеспечили вполне уже русифицированный корейский чемпион Виктор Ан в шорт-треке и природный красноярец Александр Третьяков в скелетоне. Ан на пару с Владимиром Григорьевым в финальном забеге блокировали любую попытку соперников выйти вперед, соотечественники Ана кусали локти, глядя на то, как Россия берет золото и серебро, совсем не сентиментальный чемпион целовал лед и давал в микст-зоне очень короткое интервью на русском.
Саша Третьяков рассказывал, как он попал в скелетон и как шел к золотой медали в сотый, наверное, раз, и с лица его не сходила счастливая улыбка. Он же чем только не занимался до того, как нашел себя в скелетоне, пробовал остановиться и на бобслее в качестве разгоняющего, да веса не хватило. А вот для скелетона все сошлось, и сочинская трасса оказалась сделанной как будто специально «под Третьякова». Латышские коллеги позже выразят сомнение в справедливости победы российского скелетониста из-за феноменальной одинаковости времени разгона на всех четырех заездах, но дело тут, скорее всего, в уровне мастерства и абсолютной концентрации на победе, что и продемонстрировал сибиряк.
Тут и успех дистанционщиков подоспел. Его больше всего не хватало, неудачи лыжников, конькобежцев и биатлонистов загоняли ситуацию в угол, но мужская лыжная четверка дала бой в эстафете. Все были хороши, но Александр Легков, самый невезучий топ-лыжник последних лет, в котором разуверилось даже непосредственное спортивное начальство, на своем третьем этапе вытащил команду на второе место и вцепился в него так, как вцепляются, борясь за жизнь, деревья на крутых склонах ущелья Ахцу. Когда Максим Вылегжанин выиграл бешеный финишный спурт у француза, я, честно признаюсь, радовался этой серебряной медали едва ли не больше, чем двум предыдущим золотым.
В экстрим-парке была экстрим-красота. Над комплексом «Роза Хутор» небеса то разверзались, открывая сияющие вершины, то снова в одно мгновение закрывались свинцовыми тучами. Уже можно было разглядеть проходящих мимо странного вида людей (экипировка спортивных фотографов, специализирующихся на сноуборде и других экстрим-дисциплинах, — особая статья), уже нехотя слезли со склона облака, уже мы обсудили главный вопрос — пустят или нет «съемщиков» на гору в «кошках».
С надевающимися на ботинки стальными «кошками» третий день продолжалась такая история. По правилам технических дисциплин, подниматься по снегу на верхние фотопозиции без «кошек» нельзя, а по правилам охраны в «чистую» зону нельзя проходить с колюще-режущими предметами. Решение потребовало совместного заседания охраны и пресс-начальников, итогового вердикта мы не дождались, потому как услышали другой вердикт: сноуборд-кросс перенесен на утро следующего дня. Во вторник красноярец Коля Олюнин возьмет здесь серебряную медаль, может быть, самую неожиданную на текущий момент, а тогда, в понедельник, посреди всей этой красоты пришлось спускаться вниз. Увы, пролетели…
Дальше, по возвращении в горный медиацентр, надо было все рассчитывать с абсолютной точностью. Отмененный накануне мужской масс-старт еще один раз перенесли на дневное время, после чего снова отменили. Значит, предстояло выбрать между женским масс-стартом на «Лауре», о котором пока не было никаких сообщений, и двумя заключительными заездами двоек на бобслейной трассе комплекса «Санки». Облака гуляли по спортивным комплексам горного кластера, как хотели.
Биатлон если и обещал положительные эмоции, то только самим фактом проведения и неповторимой Дашей Домрачевой; в подопечных Вольфганга Пихлера я уже, увы, не верил. А «Санки» обещали победу. Большую, и даже большущую — там Зубков с Воеводой обжили владенья свои, они две сотни раз проехали по этому желобу, и последние два — вполне по-чемпионски, привезя ближайшим конкурентам полсекунды отрыва, что в бобслее невероятно много.
Ноги были в тепле, голова ясной, сил после бесплодных попыток хоть что-то увидеть еще хватало, а чемпионский заезд должен был состояться при любой погоде — «Санкам» погода не мешает.
Тумана почему-то не было. Было скопище народа, окружившего это невероятное монстровидное сооружение, по которому периодически снарядами проносились бобы. Я не знаю, есть ли среди обычных людей люди, способные по нюансам понять, кто проходит трассу лучше и примерно на сколько. Секундный взгляд на желоб, дальше на экраны, которых на разных уровнях хватало, все машут флагами и радуются заранее. Я решил радоваться поближе к микст-зоне, в которую было не пробиться, но я влез на мостик, с которого меня стаскивали чуть ли не силой, но я успел в упор пару раз щелкнуть затвором фотоаппарата, поймав в объектив протискивающихся сквозь обезумевшую толпу только что вылезших из боба новоявленных чемпионов. Сейчас они были как вышедшие из боя два бойца — Саша из Братска и Алеша из Сочи, такие невероятно разные, не раз расходившиеся в жизни, и такие одинаковые на главной достигнутой вершине…
