СюжетыСпорт

Немного трагедии в «Большом»

Поражение нашей ледовой дружины наш обозреватель Владимир МОЗГОВОЙ переживал вместе с великими хоккеистами прошлого

Этот материал вышел в номере № 19 от 21 февраля 2014
Читать
Поражение нашей ледовой дружины наш обозреватель Владимир МОЗГОВОЙ переживал вместе с великими хоккеистами прошлого
Изображение

Самый драматичный момент матча с финнами - замена вратаря в нашей команде. Фото - Юрий РОСТ

Ну почему я не поехал в этот день в горы? Там за сутки могут смениться три времени года, там на горнолыжной трассе наверху валит снег, а внизу льет дождь, там у нас тоже не все слава богу, там биатлонная «Лаура» как кладбище надежд, на «Лауре» лыжной нелепые падения, на трамплин можно смотреть только издалека, там то и дело что-нибудь отменяют и переносят.

Но зато там, по крайней мере, красиво. Ну до невозможности красиво, до того, что иногда хочется закрыть глаза. Ну и горная «медаледобыча» налажена получше, чем у моря. На «Санки» можно ехать без риска больших разочарований, в экстрим-парк за сенсациями со знаком «плюс». Не повезет Кате Тудегешевой и Андрею Соболеву — так в поле зрения наш американец Вик Уайлд («Вайлд», как на английский манер произносят фамилию уроженца городка Уайт Салмон дикторы) и его новосибирская супруга Алена Заварзина. Добыла чета сноубордистов в параллельном гигантском слаломе на двоих «золото» и «бронзу», и так мне хотелось быть там, где побывал накануне, среди радостных лиц, но увы…

А сейчас я брел из «Большого», чувствуя в молчаливой толпе такое одиночество, какого не чувствовал, будучи действительно один-одинешенек в кабинке канатной дороги, поглощенной белой тьмой осевшего на хребет Псехако облака.

Нет, тут было другое. Тут было одиночество, от которого ничто не спасает и которое непреодолимо. К нему добавлялось ясное чувство стыда и неясное чувство вины перед всеми, кто верил. То, что я на страницах «Новой» и до начала олимпийского хоккейного турнира, и по его ходу взывал к чувству реальности и пытался хоть как-то остудить неумеренный пыл восторженных болельщиков, ничуть не утешало. Ну да, мои прогнозы сбылись с неумолимой точностью, порвалось именно там, где я и предсказывал, но холодный профессионализм не отменяет наличия сердца, которое болит.

В этот переходящий в вечер день из Олимпиады вынули душу. Не стержень, а именно душу, потому что хоккейный турнир и был средоточием надежд, он не мог для хозяев прерваться за пять дней до финиша. Но он все-таки прервался, и ничего с этим уже нельзя было поделать.

Я не стал прорываться к главному тренеру сборной России после завершения пресс-конференции, мне нечего было спрашивать у Зинэтулы Билялетдинова, он и без того ничего не мог ответить по сути, по существу, по правде. Правда состояла в том, что самый многочисленный за всю историю отечественного хоккея тренерский штаб национальной сборной умудрился превратить потенциально звездную команду в образование настолько серое, что первоначальное удивление сменилось безнадежной тоской. Проигранный матч с американцами остался единственным светлым пятном и исключением, которое только подтвердило правило: самая хорошая концепция не работает, если ты становишься ее рабом. С нашим народом, похоже, нельзя идти от концепции — только от человека, на чем победные традиции отечественного хоккея стояли и будут, наверное, стоять.

…Великие человеки нашего хоккея шли по пандусу к своей ложе олимпийских чемпионов. Тяжело шли на натруженных ногах, в одинаковых серых куртках, вперевалочку — братья Макаровы, Бабинов, Шадрин, Каменский, кто-то из Голиковых, всего там, наверху, перед четвертьфиналом с Финляндией, должно было собраться человек сто. Цвет отечественного хоккея, накануне получивший памятные перстни за олимпийские победы на открытии Зала славы, не первого на моей памяти и снова виртуального. Журналистов на мероприятие пригласить забыли, может быть, к лучшему — честнее дождаться открытия реального зала, которого достойны все любимые и еще не забытые страной люди. А еще один «воображариум» — это для собственной утехи хоккейного начальства и спонсоров, и отчета перед самым большим начальством.

В закрытую ложу я проник (спасибо охране, поняли) единственно для того, чтобы пожелать здоровья Александру Якушеву. Но не удержался, спросил у любимого хоккеиста о предчувствиях. «Тяжелейший будет матч, — сказал, помолчав, Александр Сергеевич. И добавил: — Тяжелейший».

Изображение

Фото - Юрий РОСТ

Реальность в виде четвертьфинала со сборной Финляндии накатывала неумолимо. Борис Михайлов, знаменитый капитан сборной 70-х годов прошлого века, уже ехал наверх по эскалатору, я ему успел задать тот же вопрос, что и Якушеву, и не лезущий за словом в карман Борис Петрович едва ли не весело прокричал, что предчувствие озвучить он может, «но боюсь, что оно будет непечатным».

Да мало кто ждал легкой прогулки. А дальше было то, что все видели. Уверенность команды, потерявшей лучших центрфорвардов, — и беспомощность лучших центрфорвардов мирового хоккея. Абсолютную надежность вратаря в синей форме — и растерянность голкипера в красно-белом. Оборонительную концепцию главного тренера с издевательской легкостью разбили старый и малый — гениальный 43-летний Теему Селянне и 21-летний вундеркинд Микаэль Гранлунд, а также хорошо известная российским болельщикам парочка форвардов — Юхаматти Аалтонен и Петри Контиола. На три гола в ворота бедолаги Семена Варламова, которому во втором периоде пришлось сдать пост Сергею Бобровскому, они точно наработали. Все шайбы были «из ничего», от собственных ошибок, но надо было еще вынудить их совершить, что дорабатывавшие каждый эпизод до конца подопечные Эррки Вестерлунда и сделали: с толком и по-хозяйски.

Господи, сколько же надо было исписать бумаги за четыре прошедших со времен ванкуверского позора года, чтобы снова забыть все и наступить на те же грабли? Ну тогда хоть от хозяев получили, а сейчас — от команды, от которой наши аналитики никаких подвигов не ждали. А от нашей — ждали. Даже тогда, когда стало окончательно ясно — с командной «химией» что-то не складывается, надо что-то менять, но что мог менять человек, зацикленный на своей идее, и его штаб, выполняющий, по крайней мере на людях, лишь роль фона?

Тренер должен быть упрямым, но не твердолобым. Штаб обнаружил прямо-таки нечеловеческую твердолобость, ничего не пытаясь изменить, даже видя, что Евгений Малкин и Александр Овечкин — звезды из разных галактик, каждый сам по себе. Как в перерыве определил игровую сущность Овечкина сочинского олимпийского образца один из зрителей, «это сила, помноженная на дурь и возведенная в квадрат». Бомбардир Овечкин не из последних, но если у него не получалось с Малкиным, может, стоило попробовать какие-то другие варианты? Но дело дошло до того, что до безобразия одинаковые броски Овечкина из левого круга вбрасывания вызывали лишь истерический смех зала.

Павла Дацюка, одного из немногих, у кого хоть что-то получалось, к четвертьфиналу совсем заездили. Ну не может человек, больше месяца не выходивший на лед, выдержать сумасшедший график и играть на высочайшем уровне с по сути недолеченной травмой. Капитан в этом злосчастном матче и в меньшинстве трудился, четвертое «оборонительное» звено было посажено на скамейку еще во втором периоде, все жизненные неурядицы Варламова отозвались в самый неподходящий момент, забивать было некому, вот и получили мы не матч, а сборник школьных ошибок, заложенных изначально и подробно описанных на страницах «Новой» задолго до старта олимпийского хоккейного турнира. Когда главный тренер говорил про лучшего снайпера НХЛ, что не знает, почему он там забивает, а здесь нет, выть от этого детского сада хотелось.

Концептуально Билялетдинов выстраивал третье и четвертое звенья, которые оказались «никакущими», а в первых двух, очевидно, надеялся на гениальность Малкина и Дацюка, которые должны были красиво связать усилия партнеров. Результат мы видели: ни толковой атаки, ни надежной обороны. Очень современный хоккей.

Я все-таки попытался спросить Сергея Макарова, форварда, вошедшего в символическую шестерку самых великих игроков прошлого столетия, о том, что это было. «Ничего после такой игры не буду говорить. Ничего». Якушев вышел из зала с серым лицом. Михайлова можно было не спрашивать. И только форвард последней золотой олимпийской команды Виталий Прохоров процедил, роняя слова: «Играть. В откат. Даже со словаками…»

Олимпийское «золото» Альбервиля было добыто 22 года назад. Когда нынче стали говорить про удачную турнирную сетку, уводящую нашу сборную до финала от Канады (а кто-то даже считал, что американцам ради этого мы проиграли специально), не благоденствовать надо было, а бить во все колокола. Какая Канада, какой финал?! Не самой сильной сборной Финляндии хватило.

Наутро споро начинался новый олимпийский день. Еще ожидалось много самых разных событий. Еще оставалась у меня легкая надежда на то, что Юрий Михайлович Рост, которому нынешний хоккей пришелся не по нраву, раньше времени Сочи не покинет и не бросит меня одного — наедине со всем этим.

В горы надо было ехать, в горы!

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow