Большую экспозицию работ художницы, привезенных из Франции, завершают две камерные выставки, на которых представлено творчество детей Серебряковой — Екатерины и Александра.
Зинаида Серебрякова как-то неожиданно стала едва ли не самой популярной в народе представительницей русского искусства начала XX века. Она податливо отвечает на все эстетические запросы граждан. Публику подкупает, вероятно, ясность высказывания, даже немного вызывающая недвусмысленность взгляда на мир, уверенность изобразительного приема.
Серебрякова родилась в прославленной петербургской семье Лансере-Бенуа, входила в объединение «Мир искусства», в 1924 году уехала в Париж, где и жила до кончины — до 1967 года. Во время Гражданской войны она потеряла мужа, долгие годы не видела своих старших детей и мать, оставшихся в Советской России.
Но все художественные баталии, которым она была свидетельницей, и личные драмы каким-то образом прошли мимо творчества Зинаиды Серебряковой. Безмятежность ее художественного мира трудно с чем-либо сравнить. Это абсолютная, чистая, идеальная безмятежность.
Ее идиллические композиции на темы крестьянской жизни сегодня есть большой соблазн трактовать в духе концепции России как потерянного рая. Эти довольные жизнью, умиротворенные и в меру упитанные труженицы полей, которых художница запечатлевала главным образом в своем харьковском имении Нескучное, так и просятся на страницы сочинений апологетов самодержавия. Однако весь путь Серебряковой говорит о том, что искать в ее работах социальный смысл — занятие пустое. Этот аспект жизни художницу, по-видимому, не интересовал.
Предреволюционные русские крестьянки у нее получались пышущими здоровьем и благополучием. Так и марокканских арабов начала 1930-х годов Серебрякова запечатлела ровно такими же. Огромная графическая серия, сделанная по впечатлениям от поездки в Марракеш, — центральный сюжет нынешней экспозиции. Среди экзотических художественных вояжей европейских художников — от таитянских серий Гогена до среднеазиатских Павла Кузнецова — цикл Серебряковой выделяется неожиданной холодноватой рассудочностью. Все же мы привыкли, что европеец смотрит на представителей других культур, обнаруживая какие-нибудь эмоции. Чаще, увы, предосудительные, но иногда и самые возвышенные. Серебрякова честно фиксирует особенности окружающей действительности и никак не обнаруживает своего отношения к ней.
Столь же рассудительна Серебрякова и как портретист. Собственно, похоже на то, что это и не портреты вовсе, а какие-то вариации на темы моделей. Молодая Ахматова, о спортивной выносливости которой пишут многие мемуаристы, на известной серебряковской пастели предстает эфирным существом, полупрозрачным созданием. То есть это портрет не Ахматовой, а, например, лирической героини ее стихов, причем портрет, сделанный той самой женщиной, которую Анна Андреевна, по собственному признанию, «научила говорить». Здесь, на нынешней выставке, есть портрет французской примы-балерины Иветт Шовире, выполненный в той же стратегии: мы видим балерину вообще, как таковую, наделенную положенной ей хрупкостью и утонченностью. Реальная Иветт Шовире с ее экспрессивными манерами имеет к этому образу отношение косвенное.
Как ни странно, некий драматизм угадывается в городских пейзажах, которые во множестве художница изготовляла в годы эмиграции. Как правило, это пустынные улицы во французском захолустье. Не хотелось бы спекулировать на чувствах, но кажется, что именно эти бесхитростные композиции и воплощают все ее страдания изгнанничества.
Едва ли не главная тема Серебряко-вой — детство. Счастливое и даже возвышенное. Знаменитая картина «За завтраком» (три ребенка за столом) — один из самых востребованных публикой экспонатов Третьяковской галереи. Да и вообще, редкое издание о материнстве и младенчестве обходится без репродукций картин Серебряковой. К парижскому периоду дети художницы Екатерина и Александр подросли. И в экспозиции представлены уже не только как модели, но и как авторы. От матери они в полной мере унаследовали стремление к ясности форм и абсолютное художественное спокойствие. Они аккуратно и подробно фиксировали европейские дворцовые интерьеры, парки, усадьбы. Александр Серебряков умер в 1995 году, немного не дожив до 90-летнего юбилея. А вот Екатерина Серебрякова в прошлом году отпраздновала в Париже свое столетие.
Выставка организована при участии недавно заявившего о себе российского отделения Fondation Serebriakoff. Эта организация намерена не только популяризировать творчество Зинаиды Серебряковой, но и следить за местным художественным рынком, на котором, как говорят, в последнее время все чаще появляются фальсифицированные вещи, приписываемые художнице. Такова цена растущего рыночного успеха.
