Как только 12 декабря прошлого года Владимир Путин бросил клич: «Даешь деофшоризацию!» — мы написали, что на этом пути борцы за «суверенный» бизнес, если уж цитировать президента, еще замучаются пыль глотать. Прогноз сбывается: кремлевская администрация дала отрицательный отзыв на законопроект единороссов, запрещающий иностранным фирмам участвовать в госзакупках. Депутаты, отозвавшиеся на призыв президента, получили вместо благодарности подзатыльник. Почему?

Есть слово и есть дело. И это две большие разницы.

Деофшоризация — прекрасный образчик. Путин мобилизовал массы, естественно, чиновничьи, на борьбу с офшорной изменой родине со стороны масс предпринимательских. Кто-то из последних тут же взялся рапортовать о срочной репатриации бизнеса, кто-то из первых привычно засел строчить запреты.

Деофшоризация — важная и многогранная задача. Однако если фиксироваться исключительно на словах, теряется связь с реальностью, то есть с экономикой, которая развивается по законам, которые окриком не остановишь. Председатель Комитета по экономической политике Госдумы Игорь Руденский и депутат Игорь Игошин, предлагая запретить для фирм, зарегистрированных не в России, участвовать в программах госзакупок, то есть выполнять госзаказ за бюджетные деньги, — шли за словами. В пояснительной записке к законопроекту они цитируют послание президента Федеральному собранию 12 декабря: «Компаниям, зарегистрированным в иностранной юрисдикции, нельзя будет пользоваться мерами господдержки, включая кредиты ВЭБа и госгарантии. Им также должен быть закрыт доступ к исполнению госконтрактов и контрактов структур с гос-участием».

Однако в заключении на тот же самый законопроект администрация того же самого президента написала: «Не вполне соответствует».

Начинается с простого: а как тогда вести закупки для посольств и иных российских представительств за рубежом? Потом чуть сложнее: а как быть с закупкой того, что российская промышленность в принципе не производит? И, наконец, общий вывод: установка исключительно на отечественного производителя приведет «к ухудшению положений ряда компаний с госучастием» и «потере их конкурентных преимуществ». Хороший урок.

Есть и другие. Бороться с офшорами исключительно запретами просто, но не эффективно. Борцы выбирают, как правило, лишь часть проблемы. Минфин — получение недополученного бюджетом. Органы — выявление конечного бенефициара или владельца.

И то и другое необходимо. Но для того, чтобы российские компании регистрировались не за океаном, а на родине, надо ответить на очевидное: почему они так поступают? Главное в ответе — не налоги: предприниматели не находят в России достаточных гарантий защиты своих прав. Значит, решение проблемы — точно не в снежном коме всяческих запретов, а в повышении международной конкурентоспособности российского государства и его институтов. Сводить проблему, как это теперь принято, к движению по «дорожным картам» улучшения инвестиционного климата — значит, отворачиваться от главного. Искоренение коррупции и укрепление независимости суда — задачи политические, а «дорожные карты» не поднимаются выше «административных барьеров».

14 февраля побеседовали два президента — президент РФ Владимир Путин с президентом РСПП Александром Шохиным. Обсуждали меры по деофшоризации. Шохин сказал: регистрацию в офшорах российские предприниматели могут использовать не для уклонения от налогов, а «если иностранные инвесторы либо партнеры хотят использовать англосаксонское право и так защитить свои права». Путин ответил: «Но для этого не обязательно регистрировать компанию в офшоре. Компания может быть зарегистрирована в Российской Федерации, быть резидентом налоговым у нас. Любой контракт можно подчинить британскому праву, а, скажем, арбитражное разбирательство перенести в Стокгольм. Наше российское законодательство это позволяет делать, для этого не нужно в офшор уходить».

Шохин предпочел не говорить о том, что англосаксонское право — это способ защиты и российских предпринимателей, которые даже споры друг с другом предпочитают разрешать не в России, не доверяя российским судам и правоприменению. И Путин тут же оставил его в дураках: никто не мешает российской фирме в контракте с зарубежным партнером предусмотреть разрешение споров по британскому или любому другому праву.

В результате о необходимости большей защищенности прав частной собственности в России никто не сказал ничего.

Между тем четкий ответ на вызов деофшоризации дал, например, «Вымпелком». Компания заявила: все налоги, полученные от хозяйственной деятельности в России, она платит и будет платить в российский бюджет, но свою материнскую холдинговую компанию оставляет в голландской юрисдикции. Российский бюджет получит свое, а холдинг — свое.

В свое время освобождение из-под ареста Владимира Гусинского происходило по простой и неправовой формуле: активы в обмен на свободу. «Вымпелком» меняет налоги, уплачиваемые в российский бюджет, на гарантии защиты своей собственности, которые он нашел в Нидерландах и которые считает надежнее российских. Законы соблюдены. Волки сыты, овцы целы.