С осени ЦБ начал массовую зачистку банковского сектора, которая в декабре и январе перешла в режим едва ли не ежедневного «отстрела». При чем здесь рубль? Жесткая политика ЦБ не могла не сказаться на ситуации на межбанковском рынке. В 2004 году, например, в схожей ситуации быстро сформировался «кризис доверия» банкиров друг к другу, который перерос в кризис ликвидности.
В этот раз мегарегулятор учел прежние ошибки и ликвидности в системе оказалось достаточно, главным образом потому, что при необходимости межбанковские кредиты закрывали средства, предоставленные ЦБ (доля денег «папы» в общих пассивах банковской системы постоянно растет). Если Центробанк дает дешевые деньги, грех их не брать. Но берут их в том числе (и даже в первую очередь) не только те банки, у которых есть проблемы, но и крупные системообразующие банки, в том числе государственные. Они же получили внушительный допинг из-за перетока депозитов вкладчиков, обеспокоенных массовым отзывом лицензий.
В итоге сложилась ситуация, очень похожая на зиму 2008—2009 годов, когда в госбанки «поставили» антикризисные полтора триллиона рублей. Значительная часть которых вскоре оказалась на валютном рынке, усилив и ускорив крах рубля. О том, что это была именно спекулятивная атака (на которой, конечно, заработали не только госбанки, но и другие участники рынка, в том числе иностранцы), можно судить по относительно скорому возвращению доллара к исторической норме в 30 рублей.
Избегут ли бенефициары ситуации соблазна вновь сыграть против родной валюты на дешевые и «халявные» деньги? А почему, собственно, они не должны это делать? Бизнес, ничего личного.
Конечно, ЦБ не должен был позволить им разгуляться. Регулятор не должен идти на поводу у спекулянтов, и переход к плавающему курсу, который должен завершиться до начала следующего года, тут не аргумент, потому что агрессивная спекулятивная атака — это нарушение конвенциональных правил игры, за которое нужно наказывать.
В конце января показалось, что ЦБ так и начал действовать, приступив к масштабным интервенциям и опустив курс ниже 35 рублей за доллар. Его успеху немало способствовал Минфин, который заявил, что не будет выкупать на рынке 6 миллиардов долларов, которые нужно до 1 апреля зачислить в Резервный фонд. Это было логично, ведь дополнительный спрос на валюту США толкает ее курс вверх, и федеральный бюджет таким образом теряет деньги. Закон же позволяет Минфину в случае необходимости действовать по старой схеме, покупая валюту напрямую у ЦБ.
Но на прошлой неделе Минфин сделал неожиданный разворот, сообщив, что в этом плане будет существенное дополнение: ЦБ сократит размер валютных интервенций ровно на ту сумму, которую будет продавать в Резервный фонд, то есть примерно на 100 млн долларов в день. Понятно, что это само по себе ослабляет поддержку рубля, но новость так встряхнула рынок, что евро установил исторический максимум, «пробив» отметку в 49 рублей, а доллар едва недотянул до 36 рублей.
Показательно и то, что если в январе Минфин говорил о 200 млрд рублей, которые придется потратить на покупку валюты, то сейчас цифра увеличилась до 212,2 млрд рублей. Если эти 12 с лишним млрд — не чистые курсовые потери, то что?
Минфин говорит, что не хочет лишать рынок ликвидности, но ведь ее недостаток можно было бы восполнить и другими способами. А так получается, что Минфин и ЦБ совместными усилиями способствуют ослаблению национальной валюты и прямо говорят, что считают это нормальным.
Почему — понять трудно. Ведь, как следует из свежего отчета о денежно-кредитной политике, изготовленного на Неглинной, в конечном итоге девальвация пойдет во вред отечественной экономике, потому что поддержка сырьевых секторов окажется ограниченной. А вот модернизация производства будет затруднена, потому что для него нужно привлекать инвестиции, в том числе номинированные в иностранной валюте, и приобретать высокотехнологичные оборудование и услуги, тоже не российского производства.
Минфину также не стоит слишком радоваться росту зачисляемых в бюджет налогов на сырьевой экспорт, потому что есть и обратная сторона медали: дальнейшее сокращение темпов роста экономики, занятости и доходов населения, которое сокращает налоговую базу. И самое печальное — не только сейчас, но и на перспективу.
А нам остается рассчитывать на одно: когда-то ведь спекулянтам нужно будет фиксировать прибыль.
