Замоскворецкий суд огородили барьерами еще с ночи. Приставы пропускают людей по принципу — нравится или нет лицо, внешний вид, пресс-карта. Родственников поначалу запускали в зал суда только при совпадении фамилии в паспорте с фамилией подсудимого, так что на улице чуть не остались сестра Дениса Луцкевича и девушка Степана Зимина.
Саша Наумова (Духанина), находившаяся под домашним арестом, принесла в суд большую сумку: была уверена, что ее возьмут под стражу сразу после оглашения приговора. В сумке еда и книги: Шекспир («Отелло», «Макбет»), Ирвинг («Сонная лощина»), Торо («Уолден, или Жизнь в лесу»), Кастанеда («Активная сторона бесконечности»), Хаксли («Контрапункт»). Она всю последнюю неделю изучала распорядок СИЗО № 6 — уверена, что попадет именно туда: «Меня арестуют прямо в зале суда». Хотя по закону она должна оставаться на свободе как минимум до рассмотрения апелляции.
Приставы настаивают на досмотре, Саша просит их сделать это в стороне, чтобы не выкладывать на стол предметы личной гигиены.
Начало заседания задерживается на три часа. В зал пускают только пять информ-агентств и одну камеру, хотя там еще семь свободных мест. С нами в толпе у экрана телевизора стоят дипломаты иностранных государств, пришедшие из соседней поликлиники, где можно сходить в туалет.
В зале суда родители практически не видят своих детей, их отгородили конвойные, спецназ и два сотрудника полиции с собаками. Адвокатам не дают возможности поздороваться с подзащитными, а сами подсудимые стоят в наручниках. В суд их доставили еще в 8 часов утра.
Судья Никишина зачитывает приговор. С первых слов и формулировок стало понятно, что процесса, где были представлены доказательства невиновности, как будто и не было. Подсудимых признали виновными во всем, даже в том, что не исследовалось в суде. Например, у Дениса Луцкевича был всего лишь один эпизод, по которому ему вменяли, что он выдернул шлем из рук сотрудника полиции Троерина. Но в приговоре — уже несколько новых эпизодов: «Луцкевич, <…> действуя совместно, согласованно с другими участниками массовых беспорядков, выкрикивал лозунги оскорбительного содержания и, используя металлические барьеры защитного ограждения, создавал препятствия для передвижения сотрудников полиции и военнослужащих ВВ МВД РФ. <…> Продолжая принимать участие в массовых беспорядках, Луцкевич не менее трех раз бросил камни и фрагменты асфальтового покрытия в сотрудников полиции, стоящих в оцеплении. <…> Неустановленные участники массовых беспорядков, действуя умышленно, сорвали с неустановленного сотрудника полиции шлем, а также стали наносить удары руками и ногами по голове и телу. Луцкевич в это время, действуя умышленно, нанес правой рукой не менее одного удара данному сотруднику полиции. <…> Неустановленные участники массовых беспорядков сорвали с Троерина шлем, <…> а также нанесли ему удары руками по голове и телу, после чего Луцкевич, действуя умышленно, схватил Троерина за форменное обмундирование и, применяя физическое насилие, вырвал шлем из рук».
У Сергея Кривова судом исследовалось два эпизода в отношении потерпевших сотрудников полиции Алгунова и Моисеева, но в приговоре добавляется еще один.
«Кривов <…> применил насилие в отношении неустановленного представителя власти, входившего в состав группы задержания агрессивно настроенных граждан, физическое насилие, а именно, действуя умышленно, препятствовал задержанию сотрудниками полиции агрессивно настроенного гражданина. Взял в захват руки сотрудника полиции, сковывающие его движения. И попытался отобрать из рук сотрудника полиции специальное средство — резиновую палку ПР-73. Продолжая свои преступные действия, Кривов, реализуя возникший у него умысел на применение в ходе возникших массовых беспорядков насилия в отношении представителей власти, применил в отношении Алгунова и Моисеева <…> насилие, не опасное для их жизни и здоровья, <…> вырвал из рук Алгунова спецсредство ПР-73, а затем, когда Алгунов попытался забрать свое спецсредство у Кривова, последний нанес не менее трех ударов кулаками по кистям рук потерпевшего, причинив тем самым потерпевшему физическую боль. <…> Кривов <…> с применением физической силы схватил за форменную одежду Моисеева, а затем толкнул его обеими руками в туловище, причинив последнему физическую боль».
Голос судьи не дрожит, она уверена: все, что она читает, — правда. За окном в это время раздается буквально рев людей, разрывающий тишину, люди скандируют: «Свободу!» Без остановки. Судья продолжает: «В период времени с 16.00 часов до 20.00 часов 6 мая 2012 года <…> неустановленные лица <…> стали призывать присутствующих лиц к движению за пределы согласованного места проведения митинга, неподчинению законным требованиям сотрудников полиции и военнослужащих ВВ МВД РФ, <…> что привело к возникновению массовых беспорядков <…>. В тот же день не позднее 17 часов у Луцкевича, Наумовой (до замужества Духаниной), Полиховича, Зимина, Белоусова, Савелова, а после 17 часов — у Кривова и Барабанова возник преступный умысел на участие в массовых беспорядках и применение насилия в отношения представителей власти».
Артем Наумов стоит рядом с женой, не отпускает Сашу ни на секунду, она спокойно слушает:«При этом, реализуя свой преступный умысел, Белоусов, находясь в неустановленном месте в неустановленное время, приобрел неустановленный предмет желтого цвета шарообразной формы в целях использования его для применения насилия в отношении представителя власти. А Зимин, <…> во избежание возможности быть узнанным и привлеченным к ответственности за совершение противоправных действий, надел на голову, специально предназначенную маску для сокрытия лица».
Всех ребят выдает только одно: глаза. Видимо, не спали всю ночь: напряжены до предела, из-за конвоя судью им не видно, приходится вытягивать шеи. Иногда улыбаются — когда слышат скандирование на улице.
Читка продолжается: «в период с 17.00 часов до 22.00, поддавшись прозвучавшим противоправным призывам неустановленных лиц, часть участников указанного массового мероприятия, среди которых были Барабанов, Наумова, Зимин, Луцкевич, Белоусов, Савелов, Полихович, Кривов, Лузянин, Косенко и иные неустановленные лица, приняли участие в возникших массовых беспорядках, сопровождавшихся насилием, повреждением и уничтожением имущества, а также применением физической силы, попыток прорыва оцепления, состоящего из сотрудников полиции и военнослужащих ВВ МВД РФ».
Каким образом судья конкретизирует действия, например, Андрея Барабанова как умышленные, непонятно, на суде сотрудник полиции, когда давал показания, вообще никого не узнал, но Никишина странным образом приходит к следующим выводам: «Барабанов применил насилие, не опасное для жизни и здоровья в отношении сержанта полиции Круглова <…>. Круглова схватили за форменное обмундирование и сбили с ног, а Барабанов вместе с другими неустановленными участниками массовых беспорядков, действуя умышленно, применяя насилие, совместно сорвали с Круглова шлем и нанесли множество ударов руками и ногами по голове и телу. При этом Барабанов лично нанес Круглову не менее одного удара рукой по голове и не менее одного удара ногой по телу в тот момент, когда полицейский лежал на земле».
Адвокаты Белоусова представили доказательства его невиновности: эпизоды с ним и пострадавшим Филипповым происходили в разное время и что в Филиппова вообще никто не бросал некий желтый предмет. Но все равно приговор звучит так: «Белоусов применил насилие, не опасное для жизни и здоровья в отношении Филиппова. <…> Неустановленные участники массовых беспорядков нанесли не менее трех ударов руками и ногами по голове, телу и конечностям Филиппову, после чего Белоусов <…> прицельно бросил в Филиппова неустановленный твердый предмет желтого цвета шарообразной формы, который попал Филиппову в верхнюю часть груди справа, причинив тем самым физическую боль». Фотографии жесткого задержания Саши Духаниной, теперь Наумовой, — ее схватили за шею и волоком потащили в автозак, обошли все СМИ. Никто не стал разбираться, насколько было правомерным столь суровое обращение, зато на нее обрушился целый отряд пострадавших бойцов ОМОНа:«Наумова (до замужества Духанина), реализуя возникший у нее преступный умысел применения в ходе возникших массовых беспорядков насилия в отношении представителя власти, применила в отношении Зелянина и Сутормина <…> физическое насилие, не опасное для их жизни и здоровья. <…> Действуя умышленно, бросила в Зелянина фрагмент асфальтового покрытия, которое попало Зелянину в область левого плеча, в результате чего Зелянину была причинена физическая боль в месте удара, а также телесные повреждения — подкожная гематома <…>. Наумова <…> прицельно бросила в Сутормина фрагмент асфальтового покрытия, который попал ему в бронежилет в районе живота. В общей сложности Наумова не менее 8 раз прицельно бросила в сотрудников полиции камни и фрагменты асфальтового покрытия, а также пустую бутылку».
Степан Зимин не кидал асфальтом в Куватова, и это подтверждает официальная судмедэкспертиза, исследованная в суде, что в приговоре полностью проигнорировано:«Зимин <…> с целью применения насилия к представителю власти прицельно бросил не менее трех раз куски асфальтового покрытия, выломанные в ходе массовых беспорядков с проезжей части. <…> Один из трех кусков асфальтового покрытия размером 15 на 15 сантиметров <…> попал в кисть правой руки стоявшего в оцеплении <…> сержанта полиции Куватова. В результате попадания Куватову была причинена физическая боль в месте удара».
Артем Савелов знает, что невиновен, что свидетельствовавший против него Гоголев в это время задерживал совсем другого человека. Это знает и Никишина, но читает: «Савелов применил насилие, не опасное для жизни и здоровья, в отношении сотрудника полиции Гоголева, <…> грубо схватил за кисти рук и <…> попытался втащить последнего в толпу агрессивно настроенных граждан, причинив тем самым боль потерпевшему».
Семья Алексея Полиховича: его папа, мама, дедушка и жена, — все знают, как омоновец Тарасов извинялся перед родителями за то, что должен был оболгать их сына. На суде Тарасов отшучивался и предложил просто все взять и забыть. Никишина к нему не прислушалась: «Полихович, реализуя свой преступный умысел, <…> используя для сокрытия лица медицинскую маску, <…> пытался освободить лиц, задержанных сотрудниками полиции за нарушение общественного порядка, и отталкивал полицейских, препятствуя выполнению ими должностных обязанностей. Продолжая свои преступные действия, Полихович применил насилие в отношении Тарасова. <…> В то время как неустановленные участники массовых беспорядков пытались прорвать оцепление, Полихович <…> схватил за руку Тарасова, после чего сорвал руку с задерживаемого им лица, чем воспрепятствовал задержанию и причинил Тарасову физическую боль. Кроме того, Полихович совместно с неустановленными лицами строил из металлических барьеров заграждения, <…> а также, используя физическую силу, пытался оттеснить барьерами выстроенную цепочку из числа военнослужащих ВВ МВД РФ».
Видимо, для того, чтобы люди боялись, чтобы больше никогда никто на площадь не выходил, а также, чтобы подтвердить факт массовых беспорядков, в приговоре добавлено: «Другие неустановленные участники массовых беспорядков, поддавшись на противоправные призывы, игнорируя законные требования сотрудников полиции, применяя физическую силу, <…> предпринимали попытку прорвать выставленное оцепление, <…> продолжили забрасывать сотрудников полиции и ВВ МВД РФ пустыми бутылками, кусками асфальтового покрытия, выломанными в ходе массовых беспорядков с проезжей части, заранее приготовленными и принесенными дымовыми шашками, бутылками с зажигательной смесью и другими предметами, распылять слезоточивый газ из заранее приготовленных газовых баллончиков, разливать заранее принесенные вещества с едким запахом из заранее приготовленных и принесенных емкостей. Строить из барьеров защитные ограждения и из мобильных туалетов препятствия для передвижения сотрудников полиции и ВВ МВД РФ. Уничтожать и повреждать имущество, <…> применять насилие в отношении представителей власти, <…> при этом одна из бутылок с зажигательной смесью, умышленно брошенная неустановленным участником в направлении представителя власти, разбилась в непосредственной близости от участника демонстрации Яструбинецкого, в результате Яструбинецкий получил термический ожог. <…> Были причинены телесные повреждения более 50 сотрудникам полиции и гражданским лицам».
Зачитав этот текст, больше похожий на репортаж из Киева, и добавив пассаж про нанесенный материальный ущерб, Никишина неожиданно прервала чтение приговора, объявив перерыв до понедельника. Но уже и так понятно, что приговор будет жестким, как и предполагали подсудимые в своих интервью «Новой газете».
После того как в заседании был объявлен перерыв до понедельника, общественный защитник Алексея Полиховича Павел Шапошников вышел из суда, окруженного толпой, уже изрядно прореженной задержаниями. Он успел только поздороваться с друзьями — и тут же был задержан. В протоколе задержания, однако, все выглядит иначе.
«21 февраля 2014 года в 16 часов 00 минут Шапошников, являясь участником несогласованного публичного мероприятия в форме митинга в примерном составе группы граждан в количестве 400 человек, нарушил установленный порядок проведения митинга <…>, заранее знал о несогласовании <…> проведения митинга. <…> Начал выкрикивать лозунги: «Долой полицейский беспредел!», «Свободу, фашисты!», «Долой Путина!», привлекая внимание граждан и средств массовой информации».
В общем, Шапошников скандировал лозунги в толпе, в то время как в дейст-вительности находился в зале суда (заседание завершилось только в половине пятого). У этого протокола гораздо больше общего с приговором по «болотному делу», чем грубые фактические ошибки. Общее — в понимании: не важно, что ты делал в реальности, важно, что тебя выбрали на роль нарушителя закона, и с этого момента закон будет нарушаться уже в отношении тебя.
Юлия ПОЛУХИНА
Солидарность — новый состав преступления?
Рекордное количество задержаний перед Замоскворецким судом
В 9.15 к многоэтажке на Нахимовском проезде подъезжает белая легковушка. На лобовом стекле наклейка «ФСИН». Из подъезда выходят Саша и Артем Наумовы, у Артема на плече спортивная сумка — вещи на первое время в СИЗО для его жены, одежда, книги. Он боится, что вечером вернется домой уже один.
За час до оглашения приговора перед Замоскворецким судом начали собираться люди. Точнее, перед металлическими ограждениями у суда (их выставили на Татарской улице еще с ночи), тех, кто работает в соседних офисах, просили идти в обход. По периметру суда дежурят четыре кинолога с собаками. За оцеплением оказалась больница: какая-то женщина пыталась доказать полицейским, что у нее запись на сегодня, чтобы ее пропустили.
Люди стоят вплотную на тротуаре, машины ездят, разделяя их на два островка. Пришли амнистированные ранее Леонид Ковязин с женой, Владимир Акименков, Николай Кавказский, Мария Баронова, Дмитрий Рукавишников, Александр Каменский, девушки из Pussy Riot, Илья Фарбер. Ковязин залез на крышу ближайшего кафе, фотографирует. И на Болотной тогда он был как журналист — снимал. Акименков тоже забрался на возвышенность, кричит: «Объявляю минуту молчания в память о погибших на Майдане». Его задерживают, но через полчаса он снова появляется среди нас. Сбежал из автозака?
В какой-то момент становится слишком тесно, полицейских просят перекрыть движение. «Нет приказа». Вызвали ОМОН для подкрепления. В воздух запускают связку белых шариков с плакатом «Свободу героям 6 мая», она цепляется за провода. Шары так и провисят все выходные.
«Отпустить! Оправдать!» — скандируют люди, их собралось к 12 часам уже больше тысячи. Из окна на четвертом этаже смотрят родители и адвокаты обвиняемых. Заседание никак не начнется, хотя ребят в зал уже завели.
На припаркованных за оцеплением автозаках стоят сотрудники центра «Э», снимают происходящее на камеры. Именно они указывали, кого задерживать. Сначала в толпе «берут» выделяющихся — в футболках с портретами обвиняемых, надетых прямо поверх курток, с плакатами. «Задержат с национальным флагом? Это же позор!» — говорит мужчина с триколором в руках. Но и его «винтят» под крики «Позор!». Внешних признаков для задержаний больше нет, а люди на тротуарах все еще есть. И полицейские начинают хватать людей без разбора, в основном мужчин. Женщины пытаются отбить одного, обнимают его крепко, не отдают. Но — за руки, за ноги — и его уже несут. Многих тащат по асфальту.
Омоновцы образуют плотную цепочку, зачищая проезжую часть, в мегафон сообщают: «Уважаемые граждане, ваша акция несогласованна». Уже 15.30, а приговор там, внутри, судья только начала оглашать. В небо выпускают восемь голубей — по количеству подсудимых.
О том, что сроки мы сегодня не узнаем, становится понятно из твиттера около четырех часов вечера.
Из суда выходят адвокаты и родственники подсудимых. Жена Алексея Полиховича Татьяна рассказывает: «Ребята были в наручниках, в конечном счете судья прочитала…» — и срывается на крик, потому что стоящего в стороне общественного защитника ее мужа в этот момент без оснований «винтят» омоновцы. Таню тоже хватают, заодно забирают ее подругу и гражданскую жену обвиняемого Андрея Барабанова.
Жен обвиняемых отпускают из автозака через пятнадцать минут, а остальных везут в ОВД «Хорошевское», где до самого вечера составляют протокол по статье 20.2 КоАП (нарушение порядка организации или проведения демонстрации). Всего, по информации «ОВД-инфо», 21 февраля перед судом задержали больше двухсот человек.
Екатерина ФОМИНА
