— Саша, Саша, слышу тебя, но очень плохо, роуминг украинский, а я в Москве, мы через Киев разговариваем…
Телефонный разговор, каких миллионы. Необычность его заключалась в том, что украинский гражданин Юрий Скворцов, приехавший в Подмосковье, разговаривал со своим братом, прилетевшим на Международную космическую станцию (МКС).
Российские космонавты Александр Скворцов и Олег Артемьев и американский астронавт Стивен Свонсон 28 марта пристыковали свой корабль к МКС и присоединились к японцу Коити Ваката, нашему Михаилу Тюрину и американцу Рику Мастраккио. По традиции в Звездном городке отмечали стыковку. Коллеги-космонавты, родители, дети, друзья — улыбки, рукопожатия, разговоры, тосты… Среди этого шума и гама ваш корреспондент нахально пристал к отцу космонавта — Александру Александровичу Скворцову старшему с расспросами. Вот что он рассказал.
— Александр Александрович, как пришла мечта стать космонавтом?
— Мечты, которая появлялась у более позднего поколения ребят, честно говоря, не было. Когда в 1957 году запустили первый спутник, это было потрясающе. Но мы были мальчишками-подростками и не понимали всей значимости произошедшего.
Мы, трое друзей, поступали в геологический институт. Один из нас заболел и не пришел на экзамен. Из солидарности мы тоже не пошли.
Устроился на завод слесарем. В соседнем цехе один парень так увлекательно рассказывал об авиации, что я решил учиться на летчика в ДОСААФ*. Потом поступил в Армавирское Высшее военное авиационное училище летчиков. Занимался в научном обществе курсантов, интересовался самолетами вертикального взлета, даже приходилось читать на эту тему лекции курсантам. Потом служил в Мурманской области, примерно, где и Юрий Гагарин. Однажды вызвали и отправили на медкомиссию в Москву. Оказалось, прошел в космонавты.
— Но мечта не осуществилась, к сожалению…
— Нелепая случайность. В феврале 1967 года после прохождения исследований в сурдокамере врачи обнаружили отклонение в составе крови. Восемь месяцев я проходил исследования в госпиталях, отстал от учебы и не был допущен к сдаче выпускных экзаменов по общекосмической подготовке. Кстати, в тот год мне довелось быть оператором связи на наземном измерительном пункте в предгорьях Алма-Аты во время полета Владимира Михайловича Комарова. Я запомнил его последние слова: «…Сейчас будет разделение…» А дальше он погиб.
Отчислили меня и, как водится, решили: откуда прибыл, туда и вернешься. Но Юрий Алексеевич сказал: «Нет, это неправильно». Взял меня, и поехали мы в Москву. Гагарин был очень рассержен. Когда мы вошли в кабинет (он первый), генерала, я видел, прямо потом прошибло. «Вы неправильно подошли к выбору места службы лейтенанта Скворцова. Вы сейчас предложите ему несколько вариантов в Подмосковье, и какое он выберет, туда и поедет», — сказал Гагарин. Повернулся и сразу вышел. Генерал без сил опустился на кресло. Ведь сам Гагарин!
Жена меня успокоила: «Саша, у нас двое детей, их надо воспитывать». И я все свободное время им посвящал.
— Вы повлияли на выбор старшим сыном профессии космонавта?
— Прямого влияния не было. Но они впитывали в себя нашу летчицкую атмосферу. Да и учились хорошо. Так что естественным образом оба стали военными летчиками. А у Саши, видно, как и у меня судьба — в космонавты попасть. Он ведь здесь родился. Валя Быковская** моего Сашу из роддома забирала, она ему как крестная. Я приехал с работы, а он уже дома. И Юра здесь родился. Между прочим, я как отец и как летчик вижу, что данные у Юры даже повыше, чем у Саши, реакция лучше и спортивнее он. Сейчас он в аэропорту Борисполь заведует службой безопасности полетов.
— Какое чувство Вы испытывали, когда Александр полетел в космос первый раз?
— Я очень хорошо знаю, что это такое — длительное ожидание, тренировки, напряжение, бытовая неустроенность — 13 лет, немалый срок. Но, в конце концов, я увидел, как сын взлетел выше отца. Так и должно быть. И я этому рад.
— Юрий, а Вы? — тут я обратился к брату космонавта.
— Меня переполняет гордость за брата. Он в экипаже играет важную роль — соединяет всех, — я его знаю. И любое задание его экипаж выполнит на отлично!
