На прошлой неделе Конституционный суд России признал в целом соответствующими Конституции законодательные положения о правовом статусе некоммерческих организаций, выполняющих функции «иностранного агента». Поводом для рассмотрения стали жалобы Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, нескольких граждан и фонда «Костромской центр общественных инициатив».
Напомним, что по закону для признания деятельности НКО политической организация должна участвовать (в том числе путем финансирования) в организации и проведении политических акций «в целях воздействия на принятие государственными органами решений, направленных на изменение проводимой ими государственной политики, а также в формировании общественного мнения в указанных целях».
На практике под такое определение попали все НКО, получающие среди прочего и «внешнее» финансирование. Например, за написание доклада о правах человека, ведение дел в судах и другую явно неполитическую работу старейшие просветительские и правозащитные неправительственные организации страны подверглись беспрецедентным проверкам. А по их результатам получили предостережения прокуратуры о необходимости вступления в соответствующий реестр Минюста России. Большинство таких НКО отказались принимать позорный ярлык и регистрироваться в качестве «иностранного агента». Волна прокурорских проверок породила судебные процессы по поводу применения законодательных положений.
В конечном итоге дело дошло и до Конституционного суда, который после состоявшегося на прошлой неделе рассмотрения жалоб изложил свою аргументацию на 54 страницах постановления.
По мнению суда, не подкрепленному верифицируемыми аргументами, любые попытки обнаружить в словосочетании «иностранный агент» отрицательный контекст лишены каких-либо правовых оснований. Суд, рассуждая о том, что оспариваемые нормы не предполагают негативной оценки той или иной НКО со стороны государства, не учитывает при этом возможную негативную оценку со стороны общества. Суд полагает, что этими нормами не преследуется цель дискредитации деятельности НКО.
Возможно, в США, на чей опыт любит избирательно ссылаться власть, термин 1938 года «агент иностранного принципала» (Foreign Agents Registration Act) и не вызывает общественной аллергии. Но в России интеллигенция, да и просто думающие граждане, хорошо знающие отечественную историю, в том числе периода сталинизма, — вполне обоснованно восприняли применение в законодательстве словосочетания «иностранный агент» крайне негативно.
Суд также не принял во внимание позицию различных структур Совета Европы и ООН, согласно которой сам институт «иностранного агента» и практика его применения противоречат международным правозащитным и иным принципам и способствует созданию атмосферы враждебности.
Кроме того, суд не рассмотрел следующий семантический ряд: «иностранное—зарубежное—международное». Дело в том, что с точки зрения русского языка «иностранный агент» — это агент иной страны. Законодатель же под «иностранным агентом» понимает и агента международной организации (каковыми являются, например, ООН, Совет Европы или ЕврАзЭС), что дискриминирует грантополучателей.
Судьям понадобилось более полугода на принятие решения только о приемлемости рассмотрения обращения заявителей, а также месяц на публичные слушания и рассмотрение дела по существу. Решение о конституционности «присоединения» Крыма Конституционный суд принял и рассмотрел почти за сутки с момента получения президентского запроса.
Заявители и неравнодушные ожидали от Конституционного суда признания законодательства об «иностранных агентах» неконституционным или хотя бы четкого истолкования таких расплывчатых законодательных положений, как «политическая деятельность», «государственная политика», «формирование общественного мнения», чтобы ограничить произвол судов общей юрисдикции. Однако этого не случилось.
Взятая на вооружение властями концепция диктатуры закона, а не права, видимо, нашла сторонников и среди судей Конституционного суда. Однако точку в деле выявления «иностранных агентов» ставить пока рано. Впереди — решение Европейского суда по правам человека, который традиционно более привержен универсальным конституционным ценностям, чем отечественный орган конституционного правосудия.
Конституционный суд уже не первый раз уходит от полноценного рассмотрения острых вопросов (выходной день в Рождество Христово, однополые браки и тому подобное). В рассматриваемом деле Конституционный суд, несмотря на некоторые «косметические» реверансы в сторону заявителей, в целом не сумел «охладить» пыл законодателя и правоприменителя. Он выступил как бережный хранитель интересов политического класса, а не как защитник граждан от произвола властей.
P.S.Заседание суда по делу о признании МПЦ «Мемориал» «иностранным агентом» перенесено на 23 мая — из-за болезни судьи.
