Конституционный суд РФ вернул «досрочное голосование». То самое, с которым десять лет боролись оппозиционеры и независимые наблюдатели, считая его одним из главных компонентов «административного ресурса». Боролись и в конце концов добились его отмены. Часть наблюдателей возврат «досрочки» поддерживает —полагая, что ее отмена нарушает конституционные права граждан. Оппозиция, в свою очередь, уверена, что это снова приведет к массовым нарушениям уже на ближайших выборах — в сентябре.

В Конституционный суд обратилось Законодательное собрание Владимирской области — полагая, что запрет «досрочки» (за исключением проживающих в «труднодоступных или отдаленных местностях», а также моряков и полярников) «лишает значительную часть граждан возможности реализовать активное избирательное право». Например, тех, кто уедет в командировку или будет находиться в больнице и не сможет прибыть на избирательный участок. К тому же единый день голосования (второе воскресенье сентября) приходится на период отпусков и активной сезонной миграции, и число избирателей, которые в этот день не могут явиться на избирательный участок и проголосовать, достаточно велико.

Таким образом, по их мнению, закон ущемляет конституционные права большой группы избирателей.

КС с этой позицией согласился — решив, что «условия и процедуры проведения выборов, направленные на обеспечение их честности, прозрачности и противодействие злоупотреблениям, не должны устанавливать для граждан необоснованные ограничения и вынуждать их к отказу от участия в голосовании». И что если законодатель не отказался полностью от института досрочного голосования, он, следовательно, «не считает возможные в ходе его использования нарушения предопределенными самой природой этого института при условии надлежащей организации, обеспечивающей его надежность, эффективность и прозрачность».

На возражения оппонентов судья КС Ольга Хохрякова заявила, что нарушения надо предупреждать, а выборы организовывать так, чтобы нарушений не было совсем.

В итоге Госдуме предписали изменить избирательное законодательство, а до того обеспечить гражданам, которые не смогут проголосовать по уважительным причинам на своем участке в день выборов, возможность досрочного голосования. Это означает, что даже если Госдума до осени ничего в законах не поменяет, всем, кто сообщит об «уважительной причине» (отпуск, командировка, режим трудовой и учебной деятельности, выполнение государственных и общественных обязанностей, состояние здоровья), разрешат голосовать раньше срока.

То есть к нам снова вернется все, что мы видели на протяжении десяти лет: в избирательные комиссии будут толпами приходить «досрочники» из так называемых «управляемых властью социальных групп» — пенсионеры, студенты, бюджетники, военные — и голосовать досрочно. Сами-Знаете-За-Какую партию.

Эксперты организации «Голос», как уже сказано, возврат «досрочки» считают правильным, поскольку, мол, она обеспечивает избирательные права граждан.

«Можно обставить досрочное голосование условиями, не позволяющими пользоваться им без действительно важных оснований», — уверяет Григорий Голосов. И добавляет, что оно, конечно, может внести свой вклад в фальсификации, «но не критический». Ему вторит Андрей Бузин: «При соблюдении всех процедурных правил досрочное голосование тоже можно сделать прозрачным».

Прекраснодушные мечтания — что еще сказать.

Самое простое — это насчет «некритического вклада».

В Петербурге на муниципальных выборах в 2004–2005 годах, когда было разрешено досрочное голосование, в ряде округов до 30% от общего числа (!) избирателей «волеизъявлялись» досрочно. Тысячи граждан приносили одинаковые заявления об «отъезде на дачу» в день голосования (заметим, что выборы проходили в декабре) или об «отпуске» (что особо трогательно выглядело в случае 80-летних заявителей).

По закону, голоса «досрочников» подлежат отдельному подсчету — и выявилась удивительная картина: на одном и том же избирательном участке те, кто голосовал досрочно, в 90–95% случаях отдавали голоса за «Единую Россию», а те, кто пришел в день выборов, отдавали «медведям» по 5–10% голосов. У демократов картина менялась на противоположную: в день выборов они могли получить до 40% голосов, но «досрочники» категорически отказывали им в доверии.

Можно возразить: те же «досрочники» могли бы прийти и в день голосования и проголосовать так же. Так, да не так. Во-первых, на протяжении двух недель досрочного голосования власть имеет возможность контролировать этот процесс. Условно говоря, если выяснилось, что учителя из такой-то школы не пришли сегодня — можно заставить их прийти завтра. Можно увеличить давление: так, в Петербурге в 2004 году в поликлиниках и детских садах обещали не выдавать зарплату тем, кто не проголосует. А избирателей-пенсионеров зазывали на «перерегистрацию льгот» или «сверку списков льготников», которые почему-то проводились в тех же зданиях, где находились избирательные комиссии. Можно привлечь новых «досрочников». Можно, в конце концов, пригнать на участки столько «досрочников», что от выбора остальных граждан в день голосования уже почти ничего не будет зависеть — результат будет предопределен теми, кто пришел досрочно.

Во-вторых, досрочное голосование гораздо сложнее для независимого наблюдения. Оппозиция может — хоть и с трудом — привлечь волонтеров, для того чтобы обеспечить наблюдателями избирательные участки в день голосования. Найти людей, которые будут готовы наблюдать на протяжении двух недель, — практически нерешаемая задача. Значит, «вбросы» неминуемы.

В-третьих, все дни, пока идет досрочное голосование, бюллетени «досрочников» находятся в распоряжении избиркомов и скрыты от публичного контроля. Подменить одни бюллетени на другие — раз плюнуть. При тотальном контроле за избиркомами со стороны власти, который в последние годы стал «хорошей традицией»: оппозиционеров, за редким исключением, просто не включают в комиссии.

Теперь — о «процедурных правилах».

Факт отпуска или командировки в день голосования теоретически можно подтвердить. А для отсутствия злоупотреблений — обязать граждан, голосующих досрочно, представлять копии соответствующих приказов. Факт исполнения «государственных обязанностей» тоже можно подтвердить — в соответствии с Трудовым кодексом таким документом является повестка о призыве на военные сборы, о вызове в военкомат, в суд, в органы дознания, предварительного следствия, налоговые органы и тому подобное.

А вот с «общественными обязанностями» все куда хитрее: закон говорит о «привлечении работника к деятельности определенного общественного объединения». Значит, нам гарантирован поток бумаг от липовых «общественных организаций», удостоверяющих, что их члены в день голосования все как один должны участвовать в какой-нибудь общественной акции, а потому им надо дать проголосовать досрочно.

Режим работы или учебы? Работу еще можно понять: есть непрерывные производства, и это теоретически можно подтвердить. А вот никакой учебы по воскресеньям в принципе быть не может.

Наконец, такая уважительная причина, как «состояние здоровья». И смех и грех: разве гражданин может заранее знать, что заболеет в день голосования? Он может разве что заранее знать, что ляжет в больницу — но в стационарном медицинском учреждении ему будет обеспечено право проголосовать. Зачем ему «досрочка»?

Теперь — главное. Проверять достоверность всех этих «уважительных причин» будут нынешние избиркомы. Находящиеся, как уже сказано, под тотальным контролем властей. Неужели непонятно, что они ничего не станут проверять у тех, кто в массовом порядке будет пригнан властями на досрочное голосование? Как на выборах 2011 года они не проверяли фальшивую «временную регистрацию»: тогда группы «гастролеров» с липовыми справками ездили с одного участка на другой и везде голосовали…

Впрочем, есть и один плюс: спешный возврат «досрочки» показывает, что власть по-прежнему боится честных выборов. И видимо, понимает, что нынешняя военно-патриотическая истерика и взлет рейтингов — ненадолго.

До осенних выборов может не хватить.