Его никто не ждал. Он пришел сам.
И путь его был не прост, но ясен.
Он вышел к нам со своей болью и искренностью, невиданной для поколения, которое привыкло прятать свои чувства, чтобы их не разъела агрессивная среда нашего времени, пропитанная фальшью, дурновкусием и скверным патриотическим пафосом.
Он обращается не к охлосу, не к толпе, не к безликой массе, но к себе, а значит, к людям, не потерявшим лицо.
Он, взяв гитару, разговаривает с народом, который во все времена, а в наше — особенно, представляет собой осознающее свое достоинство меньшинство.
Он не занял ничье место в наших душах. Он нагрел свое. Никому не уподобился и не приспособился для удобного житья.
Он — сам. И такой необходим. Не как пример и не как мерило. Как друг, которому Богом дано вслух чувствовать и переживать свое и наше.
Он прошел со страной трагические военные и драматические мирные годы, не потеряв доброты и разума и не растратив свой яростный и нежный талант.
Он ограняет твердые, точные слова в песни, которым тесно в концертных залах, на стадионах и площадях. Им только в душах вольготно.
Он странствующий по нашим сердцам и умам философ с гитарой. Отважный и сомневающийся бард. Певец человеков.
Он вызывает доверие, любовь, а у кого-то ненависть, но он такой, какой есть, — всегда. Мы разные. Очень разные.
Он хочет понять нас и объединить. Зовет думать, чувствовать, сострадать. Сопротивляться и не убивать. Не убивать. Не убивать!
Но не все, слушая его, слышат его — певца, поэта, гражданина — музыканта Юру. Юрия Шевчука.
P.S.В каждом американском доме обязательными были Библия и пластинка с песнями великого фолк-певца Пита Сигера. Он дружил с моим товарищем — моряком Сергеем Волковым (с которым мы под парусом перешли Атлантику) и подарил ему свое банджо. Это банджо капитан Волков перед своей смертью просил передать Юрию Шевчуку, что «Новая газета» и сделает в ближайшее время. Я понимаю, банджо Пита Сигера — просто инструмент. Но в нем сохранился чистый звук.
