…Сирень и каштаны в темноте пахли еще сильней. Днепр внизу был тих и, как положено, чуден. Люди безмолвно и медленно шли на огонь, трепетавший в конце аллеи Славы, у обелиска. Многие прятали лица в цветах. Обнимались и замирали влюбленные пары. За зиму столице Украины пришлось пережить столько боев, страданий и прощаний, что чувства истончились до предела.
— Мам, да, я позже перезвоню, — девочка в белом плаще накрыла ладонью неловко зазвонивший телефон.
Это напоминало пасхальную ночь. «Памятати» («Помнить») — горело красной строкой из лампадок на граните рядом с Вечным огнем. Праздник Победы в Киеве рождался в мире и тишине.
Буквально накануне Институт национальной памяти и министерство культуры предложили отныне отмечать его вместе с Европой, то есть 8 мая, в 23.00 — в час окончания Второй мировой. Символом всеукраинской акции «Никогда больше. 1939—1945» становился алый, как разверстая рана, мак с черной, подобно следу от пули, сердцевиной. Идею воплотили харьковские художники и дизайнеры, и она несла в себе не только новый метафорический смысл. Мак соперничал с георгиевской ленточкой, которую, в свою очередь, события последнего времени сделали приметой сепаратистов.
Однако по телевизору о предстоящем вечернем событии сообщили лишь раз, да и то вскользь, видимо, не желая вызывать дополнительную активность граждан. Ведь в Киеве, отказавшемся от парадов и организованных массовых шествий, все равно сохранялась опасность диверсионных и террористических актов, предупреждали силовики. И добавляли: «Обещаем обеспечить порядок. Но просим не реагировать на провокации. Мы сами будем принимать меры — жестко». Поэтому на площади, где установили небольшую концертную сцену, собралась в основном молодежь, человек пятьсот, бдительных и бесстрашных. Без партийных знамен. Без плакатов, лозунгов, пива и «ответственных за явку» товарищей со списками. Совершенно несоветская уже молодежь, которая помнила все слова государственного гимна и узнавала по первым нотам «Оду к радости» — гимн Евросоюза.
Тут же, среди толпы, находились и несоветские — поскольку без личной охраны, свиты и чиновного высокомерия — члены правительства. Я, по крайней мере, заметила двоих: заслуженного артиста Украины Евгения Нищука, министра культуры (в пору Майдана он выступал в качестве бессменного ведущего на сцене), и Дмитрия Булатова, министра молодежи и спорта, в недавнем прошлом — одного из руководителей Автомайдана. Впрочем, десяток машин Автомайдана, преобразованного теперь в Автодозор, патрулировали акцию со стороны проезжей части улицы Мазепы, а несколько экс-соратников Булатова, пользуясь случаем, «наезжали» на министра: зачем доверяет участок работы в Ивано-Франковской области такому-то «негидныку»? К дискуссии самым внимательным образом прислушивались хлопцы с чубами и в камуфляже из 4-й сотни самообороны Майдана.
Нищуку сравнительно повезло: он отвечал на вопросы телевизионщиков. Милиция, еще не привыкшая к подобному обращению граждан с начальством, держалась особняком — у кустов. И докладывала оттуда по рации: дежурство без происшествий.
Зато наутро на подступах к Вечному огню временно установили рамку-металлоискатель: возложение одинаковых букетов роз совершали Яценюк, Турчинов и все, за исключением Януковича, экс-президенты Украины. Лица у них были также одинаково напряженными. В ночь с 8 на 9 мая в колодец туннеля между телевышкой и помещением Национальной телерадиокомпании Украины, где проложены оптоволоконные кабели, бросили «коктейль Молотова». Пожар сразу погасить не удалось. Прекратили вещание ведущие каналы, в том числе «Интер», где начинался марафон, посвященный Дню Победы…
У метро «Арсенальная», где формировались немногочисленные колонны коммунистов и социалистов, георгиевские ленточки желающим отмеряли прямо с рулонов. Иные прикалывали их на грудь с вызовом, запальчиво выискивая по сторонам идейного оппонента: ну?! Но стоило вспыхнуть словесной атаке, как десятки голосов с разных сторон требовательно кричали: «Прекратите!» Наступление захлебывалось.
Киев не изменял себе в главном: идти не с партиями, а с семьями, нести фронтовые фотографии, бережно поддерживая под руки своих и чужих стариков. Те, кто в уме делил уже столицу на «колорадов» и «бандер», были точно люди неместные — город имел достаточный иммунитет к вирусу гражданской войны.
Примерно в полдень у обелиска возник с корзиной сине-желтых, вызывающе искусственного и патриотичного окраса хризантем бывший градоначальник Александр Попов. После разгона студенческого Майдана 30 ноября 2013 года он находится под следствием под личное обязательство: Попову запретили покидать пределы Украины. Александр Павлович старательно расправлял ленту на композиции, но фотокоры смотрели мимо и вверх, игнорируя кадр. Столь же непродуктивными для имиджа оказались и появление представителей Партии регионов, и живописная бригада православных, вооруженная хоругвями и полотнищем с призывом победить «еврейский фашизм». Две бабушки-близняшки с портретом Жукова, непременные участницы торжеств 9 Мая на протяжении долгих лет, добавляли к прежним рассказам все новые невероятные детали из жизни партизанского отряда. Их обнимали, как детей, и угощали конфетами.
А группа студентов — Олег, три Ани, Наташа и Саша — снова включали «минусовку»: «Этот день мы приближали, как могли…»
— Слова нужно напомнить? — периодически спрашивал Олег, поднимая вверх распечатанные листы.
Ему в ответ улыбались и возрастные женщины с георгиевскими ленточками, и отставники в кителях, тяжелых от наград, и хипстерского вида юноши, и молодые мамы… Пахла сирень, сияло солнце. Поющие сменяли друг друга, но круг не уменьшался и не редел.
